Контркультура издохла. Волна протеста –
Так дебильна, что стыдно протестовать (БЖ)

После выкуренной половины пачки сигарет, двух успокоительных таблеток и двух стаканов кофе, которые поддерживали меня в течение нашего вечера, я наконец-то спокойно могу дать непредубеждённый критический анализ в качестве арт-куратора музыкально-поэтического контента вечеру, который произошел в одном из мало пока известных арт-центров нашей столицы.
Я не могу скрыть своего недовольства – практически перерастающего в ярость, − когда я наблюдаю поведение отдельных участников вечера, который задумывался как концептуальный. Для начала поговорим о концепции. Есть такое понятие как лечение подобного подобным. Его максимально точно выразил в своей эстетике Умберто Эко: «двойной код». Это выражение означает имитацию вульгарности с целью её искоренения в искусстве. Умные люди видят двойное дно произведения, которое воспринимается как массовое в массовых кругах и как элитарное в элитарных (впрочем, в постмодерне настолько всё смешалось, что данная оппозиция теряет всякий смысл). Умные люди в «двойном коде» видят подтекст высмеивания вульгарности и ироническую дистанцию автора этого произведения, который мастерски высмеивает себя и общество. Именно такой код виртуозно продемонстрировал харьковский гость Александр Жмуранский (Шура Жмур), тексты и песни которого смешили и заставляли задуматься одновременно.
Для чего применяли «двойной код» мы, организаторы этого вечера? Чтобы показать, что протестные, комические и эротические мотивы в искусстве можно выражать изящно, остроумно и без пошлости, что блестяще сделал поэт Валерий Сазонов (Киев). Как хэдлайнеры мы разделились: Валера представлял эрос, Шура – стёб, я как лирик принципиально революционного направления – бунт.
Восхитительным украшением вечера стали одесситы – музыканты Сергей Ламакин и Ольга Мавроди с песнями, где юмор, любовную лирику и этику сопротивления можно профессионально сочетать. Я выражаю безмерную благодарность им за талант и терпение.
Ещё немного о команде, которая организовала вечер. Существует в Киеве такой художник и арт-куратор, как Станислав Силантьев, который начал свою деятельность со студий львовского андеграунда и придумал арт-центр с провокационным названием «Вагинариум» с перспективой проведения там лекций о философии телесности в постсовременной культуре. Я буду заниматься поиском академических специалистов, которые согласятся выступать там с лекциями.
Для начала о самом Стасе. Я давно не встречала человека, который сочетал бы в себе столько на первый взгляд несовместимых качеств подлинного интеллигента: серьезность и юмор, свободу и дисциплину, богемность и порядочность, принципиальность и толерантность, самость и открытость Другому. Эрудиции Станислава может позавидовать любой профессор, а его чутью искусства – любой художественный критик. Стоит добавить, что Станислав – абсолютный альтруист, человек мира, человек культуры, главная ценность для которого – это свобода личности, контролируемая не системой, а внутренней моральностью. Именно Силантьев выразил желание помочь Немезиде Соул – известному в Киеве организатору фестивалей и арт-куратору клуба «FARBA», который у нас бандиты пытаются отжать. Откуда они – написать не могу: за такое могут и прибить. Но я лично собираюсь помогать Немми, используя доступные мне силы Правого Сектора.
Станиславу Силантьеву помогает мой добрый друг и бывший студент – добрый, тактичный, вольнолюбивый, заботливый Денис Бабченко, с которым я стояла на Майдане и совместно штудировала восточную эзотерику.
Люди, которыми я восхищаюсь. И стесняюсь их одновременно. Стесняюсь, потому что моё имя и мою репутацию пытаются опорочить.
К сожалению, как говорил Франсуа Вольтер, если не будет системы (под ней он имел в виду религию, но я имею в виду элементарные нормы этического поведения), «моя жена будет изменять мне, а слуги красть мое имущество». Внешняя цензура в аспекте этики и эстетики нужна тем, для которых не существует никаких ценностей: ни уважения к коллегам, ни пиетета перед женщиной, ни чувства элементарной солидарности с теми, кто пришёл к тебе на вечер, слушает тебя и показывает свои умения.
Мне очень стыдно перед организаторами, что я как куратор допустила на провокационный интеллектуальный проект гостя из Днепропетровска Александра Кравченко, который, видимо, перепутал арт-центр – с кабаком или борделем. Изрядно напившись еще до вечера и приведя с собой никому не известного хама с претензией на гитариста, господин Кравченко позволял себе бегать по залу, орать во всю глотку, хамить выступающим, обзывать всех «бездарностями» и попросту обижать людей. Я бы так не расстроилась, если бы всё это происходило у меня дома, а не в присутствии битком набитого интеллигентной публикой зала. Господин Кравченко, которого я считала другом, непрерывно объясняющимся мне в тёплых чувствах, − сделал всё возможное, чтобы опозорить меня перед людьми, которых я уважаю.
Собственно, он и сломал (не без помощи готовых «обрыгаться» «соратников») наш «двойной код». Дошло до того, что слушатели, которые должны были выступать на свободном микрофоне и внимательно нас слушали, начали панически разбегаться. Мне жаль, что ушли: Злата Гриневич, Марфа Хованская, Алиса Питик, Анна Трэк, Лера Ленда, Олег Максименко, − перед которыми стыдно именно мне и которых мне хотелось услышать. Но вот сам Кравченко – вполне спокоен: ему-то кажется, что он вел себя нормально, хотя «урезонивали» его уже представители власти, связанные с командой арт-центра.
Но на этом Александр не остановился. Он умудрился обидеть молодого поэта, офицера-пограничника, который пел замечательную песню о мире (!), дважды ошибиться в декламации Юрия Крыжановского, преподать графоманскую лирику собственного изготовления, представляющую из себя не более, чем цитатник из старых рокеров, которые в гробу переворачиваются, видя, как то, что в православной Руси называли «юродство» превращается в уродство. Всего одна смена гласной… Но добил он меня последним – Кравченко очень пошло (через женщину) оскорбил моего лучшего друга – человека, которого я люблю и который меня понимает больше всех остальных, – талантливейшего музыканта Сергея Ламакина, ушедшего с вечера абсолютно трезвым с женой и не в лучшем, мягко говоря, настроении. Мне больно и стыдно смотреть Сереже в глаза. Чтобы не вдаваться в сплетни, посмотрите фото из альбома, где Сережа выводит Кравченко из зала за шкирку. Извините меня, - это уже не свобода: это – хаос. И я не хочу быть организатором хаоса. Напоследок главный инициатор беспорядков вышиб из меня последние сто гривен, которые я отдала, как отдают деньги грабителям: чтобы те отцепились.
Почему заметка называется «Смерть контркультуры»? Потому что сейчас именно такие, как Кравченко и ему подобные неудачники претендуют на роль хипстеров-маргиналов. Истинное хиппианство, как и настоящая неподдельная протестность, − ушли в небытие вместе с их адептами: Виктором Цоем, Янкой Дягилевой, Александром Башлачёвым, Тарасом Липольцем, Юрием Крыжановским… Остались их симулякры, которые путают свободу со вседозволенностью, а бунт – с базаром. Восточную мудрость они превращают в моду на йогу, беспощадно пьют и треплются о свободе. При этом, когда за свободу, как и призывал мужественный Тарас Липольц, надо было выйти «на баррикады», выходили смелые преподаватели, честные художники и мои студенты, а так называемые «свободные люди» продолжали о ней болтать в кабаках и продавались на митингах обеих сил за гроши (их имён даже называть не буду – мерзко). Их максимум свободы − это испачкать фекалиями чужой забор.
Потому именно молодежь, студенческую молодежь, я и считаю новой волной контркультуры, которая еще даст свои плоды, как когда-то дала свои плоды Сорбонна с её знаменитым девизом «Структуры не выходят на улицу!» Так называемые «олдовые» − сами стали структурами. Собственной лени, пьянства и полной безнаказанности. Недаром я эпиграфом избрала фрагмент своего стихотворения, которое очень нравилось Юрию Крыжановскому. Всё деградирует. Всё опустошается. Всё превращается в гротескную копию.
Конечно, есть исключения. В родной стране еще остались благородные хиппи старого поколения и весёлые хипстеры нового, которым не наплевать: ни на Бога, ни на мораль, ни на гармонию, ни на медитацию, ни на чистоту. Я счастлива примирением с рокером Тимофеем Ведерником. А чего стоит только один Виталий Ковальчук, которого я читаю своим гуру, или знаменитый художник и фотограф из музея русского искусства «дядя Толик», или бесшабашный и милый протестант Белая Сова. Есть еще люди в наших селениях, есть… Но в основном идёт девальвация ценностей контркультуры и благородной пограничности, − и сегодняшний маргинальный вечер был тому подтверждением. «Маргиналами» стали называть себя не люди, могущие, как Пушкин, положить царю ноги на стол, защищая декабристов, а глупцы и алкоголики.
Хиппи, превращенные в пьяных идиотов, − это обратная сторона постсоветской интеллигенции официозных литературных структур. Ханжество и распущенность – две стороны одной медали. Они обе принадлежат к подражательной культуре «жлобизма», которая уже оторвалась от массового гопничества, но еще не доплыла до избранной истинной креативности. Рискую навлечь на себя ненависть обеих сторон, но я всегда говорила, говорю и буду говорить правду.
Я хочу поблагодарить выступавших, выразить признательность команде арт-центра, извиниться перед не успевшими выступить: милые, поверьте, я делала, что могла, но я не могу, будучи всё же женщиной, хотя и волонтёром, вырубить обнаглевших дебилов. Тут бойцовская рука нужна. Офицер и поэт Юра Малиновский – очень искренний романтик − даже сказал мне, что с моими текстами меня надо в шоу-бизнес, в тренд/бренд, чтобы ломать пошлятину несением культуры в массы. Милый светлый Юрочка! Я туда влезть, что называется, «не могу и не хочу». Буду исполнять свой долг человечности, прочитать текст о которой меня внезапно попросили на вечере трэша (!), − где могу и умею. Имеющий уши да услышит.
PS. Несмотря на устроенные господином Кравченко безобразия, он не понимает своей вины (то есть по христианской этике, «не ведает, что творит»), потому я его прощаю. Тем более, что я ему обязана знакомством с человеком, который для мня сейчас (рядом с Виктором Малаховым в философии) – спасение в поэзии – с Сергеем Жаданом, без произведений которого не проходит ни одного моего дня. Но общаться я с Кравченко лично больше не хочу. Как минимум, ближайшие сто лет. О чём он знает. Стас Силантьев как мой друг и Аркадий Веселов как мой близкий человек видят в нём творческий потенциал: пусть хотя бы они, если будет желание, попробуют ему объяснить, чем отличается контркультура от идиотизма.
Моя команда! Я всё написала искренно. Простите меня. Мне сейчас очень несладко: я боюсь смерти. И одиночества. И в то же время много времени провожу одна, читая и размышляя. Простите, если что не так. Поздравляю, кстати, финалистов ОМС от нашего проекта: Марию Исаеву, Екатерину Ивчук и неподражаемую Мальву Кржановску. Ваша БЖ.
БЖ Контркультура (2011)
Юрию Крыжановскому
Мы одни одинешеньки в целом свете
Среди клановых битв и подложных лавр.
Ты идешь мне навстречу из тьмы столетий,
Не прижитый к эпохе, как птерозавр.
Видишь, брат, как раввин закрывает Тору,
А невеста Рашида берет Коран?
Посмотри непредвзято на мир, который
Превратился в огромный пустой экран.
Постмодерн… Времена из другого теста.
Две пластмассовых куклы легли в кровать.
Контркультура издохла. Волна протеста –
Так дебильна, что стыдно протестовать.
Киев прячется в лапах старинной липы,
Чьи дородные мышцы сплели шалаш:
Над Подолом летает твой ангел, Липольц,
И цитирует Ницше, как «Отче Наш».
Все ушло виртуально и за бесценок:
Сексуальность, сакральность, соборность, страсть…
Недотрога со школьной косичкой – Церковь –
Без косынки не может в себя попасть.
Поп-звезда (через «П») укатила в Канны,
А поэт в Катюжанке зажег звезду…
Разбегаются годы, как тараканы…
Отодвинься, история!
Я иду!