Увидел свет поэтический сборник взаимопереводов «Два берега» известных лирических авторов Украины – Дмитрия Креминя и Владимира Пучкова. Книга снабжена переводом на английский, что делает ее фактом международного диалога. Сборник уже держал в руках Виталий Коротич, который два десятка лет назад, будучи секретарем Союза писателей СССР, курировал этот вид литературного творчества и  не понаслышке знаком с искусством художественного перевода. «Два берега», - отозвался он, - чудесная книга. У нас была прекрасная переводческая школа… К счастью, не перевелись мастера, которые могут презентовать поэзию Украины всему миру».

 Несколько слов о «дуэте солистов», как называют себя авторы оригинального издательского проекта. В.Пучков первые стихи напечатал еще в пору студенчества, когда сдавал экзамены на филологическом факультете регионального пединститута. Его поэма, опубликованная отдельной книжкой в 1984 году,  носила название «Азбука музыки». В пору всевластного советского опояза  поэт демонстрировал внимание к самостоятельной жизни слова, словесным законам, которые присутствуют в формах выражения поэтической речи. Рецензируемый сборник подтверждает эту старую привязанность. В предисловии к своему разделу книги, он называется «Спасенное слово», Пучков пишет о поэзии как источнике «горней энергии», воплощающей в себе слово и звук. Причем эта энергия, по его мнению, несет с собой архетипы, понятия «своего народа». Они слышатся автору на русском языке.
Украинская половина книги («Скифское барокко») принадлежит тоже филологу по образованию, выпускнику Ужгородского университета Д.Креминю. Объясняя свою художественную мотивацию  к сочинению стихов и переводу текстов коллеги-журналиста, он оставляет в стороне этнические начала художественного перевода. Для него важнее исторические совпадения, перекличка в биографиях поэтов и биографиях творчества, ибо подлинные поэтические озарения, как полагает Креминь, случаются лишь у очевидцев «золотого века» человечества. В качестве примера поэт вспоминает европейских гениев А.Рембо и П.Верлена с их трагической любовью и ненавистью к  друг другу  и своему времени.
 Молодость авторов сборника «Два берега»  совпала со временем расцвета величайшей империи ХХ века, создавшей свои духовные идеалы и ценности, наши авторы были свидетелями  и ее крушения, им есть, что поведать современникам. Два берега их поэтической реки несут высокую воду с судами аргонавтов, казацкими «чайками» и тяжелыми крейсерами. Говоря о своем читателе, Д.Креминь тоже апеллирует к тем, в ком живет природное чувство слова и звука.
И еще одно замечание по поводу  предисловий. Следует знать о том, что авторы сборника «Два берега» принадлежат к ряду  литераторов, удостоенных высшего литературного признания современной Украины. Д.Креминь – лауреат премии им. В.Чумака (1987) и Национальной государственной премии им. Т.Г.Шевченко (1999); В.Пучков – лауреат премии им. Н.Ушакова Национального союза писателей Украины (2005). В сентябре нынешнего года он стал лауреатом VI международного Волошинского литературного фестиваля «Коктебель - 2008». Известность к ним пришла в пору объявленной государственной независимости Украины, когда развалился союз советских республик, но остался другой, еще живущий в наших домах и душах, - союз языков и славянских культур. Для многих это наследие является ценностью на все времена еще потому, что русские писатели В.Даль, Вс.Гаршин, украинцы М.Винграновский, Б.Мозолевский, Л.Вышеславский, евреи Д.Айзман, И.Бабель, болгары А.Константинов, Г.Стоматов остаются  земляками  южан, они биографически и творчески привязаны к многонациональному  Северному Причерноморью. Здесь проживают сегодня представители более ста национальностей. И это историческое обстоятельство может служить лучшим  социо-культурным  комментарием к  поэтическому контрапункту, который звучит со страниц сборника «Два берега».
Есть еще одно объяснение причины магической влюбленности  в «степную ойкумену» или «степную Элладу», как называют николаевцы свой причерноморский край. Дело в том, что первая колонизация этой древней земли принадлежала грекам из города Милета, которые еще в первой половине VI века до новой эры создали в устье Днепро-Бугского лимана древнегреческий город-государство под названием Ольвия. Она просуществовала почти до середины I века н. э.  и оставила колоссальный след в культурах славянских племен и народов. Этот след хорошо просматривается в  том поэтическом пространстве, который формируют  наши авторы.
Произведения Д.Креминя пронизаны живым духом ушедших столетий и тревожной памятью вчерашних дней. Лирический герой его стихотворений «Рождество на Богополе», «Тендровских мустангов одиссея…», «Я только проездом» путешествует во времени. Его маршрут начинается в Ольвии и проходит через территорию древних скифов, Дикое поле, Киев, флотский бульвар города Николаева, заповедную Тендровскую косу, трагический Чернобыль и Таращанский лес, ставший для автора символом бесцензурной и бесшабашной эпохи, «дурманом памяти и стресса».
Креминь выносит в эпиграф к стихотворению «Путешествие на край света» строки О.Мандельштама и М.Винграновского «Поедем в Царское село!» и «Поїдемо у Сквиру по гриби…». Легкомысленный римейк оборачивается размышлениями о драматической сути происшедшего в Таращанскому лесу под Киевом, где, как известно, были обнаружены останки растерзанного журналиста Г.Гонгадзе – критика антинародной власти. В переводе  В.Пучкова украинские строки «Путешествия» читаются так:
Мы в Таращанский лес заехали вдвоем!
Здесь поминальный дух – летит зрачки тараща,
Булыгой из пращи – таранящей, как лом!..
И я, и ты – пропащие в Тараще.
……………………………………………………

Гомеры украинские, ау! –
Вы живы? Заводите – «Ще не вмерла», -
Посыпав пеплом сивую главу,
Где президенту чудится Говерла.
Обращение к современным общественным реалиям – это и есть путешествие поэта по метаистории провинциального украинского космоса. Креминь мифологизирует историческое прошлое, Украину, хотя миф, как известно, служит средством разрушения подлинной истории. Однако частные события и мифологемы, широко представленные в произведениях поэта, таят в себе уроки универсальных законов жизни и стремление через прошлое расшифровать, «уловить» будущее. Ностальгическая боль по «золотому веку» человечества – прошлому и настоящему – отличительная особенность лирики Д.Креминя. Ему дороги маленькие приметы человеческой радости и счастья. Об этом – два завершающих стихотворения цикла «Скифское барокко» - «Пчелиная элегия» и «Дикий мед». Образ пчелы традиционно  двойственен. В соответствии с древними мифами пчелы – спутницы Персефоны в царстве мертвых. На земле, по эту сторону жизни,  пчелы олицетворяют сладость и торжество бытия. Мандельштам заметил однажды: «В мире не существует силы, которая могла бы ускорить движение меда, текущего из наклонной склянки». Потому образы пчелы и меда – символ неостановимости, круговорота  жизни:
В какие бездны ветром брошена
любви бесценная пыльца…
Вернись, пчела,
вернись, хорошая,
начнем с начала,
до конца.                         («Пчелиная элегия»)

Можно указать на три главных источника творческих ассоциаций лирики Д.Креминя – античность, годы широко декларируемой независимости Украины и вечно спасительная любовь.
Поэтический мир В.Пучкова не столь разделен крайностями и условностями. Сегодняшние общественные противоречия (социальные, духовные) тоже присутствуют в его стихах, но они смягчены экзистенциальным чувством, я бы сказал исповедальным, почти родственным тоном диалога со своим читателем. Муза Креминя строга и бескомпромиссна, она не прощает предательства, требует покаяния  и исторического суда. Слово Пучкова родилось там, где Черное море  и Днепро-Бугский лиман меняют свой географический статус, превращаясь в одну линию бескрайнего морского горизонта. Не случайно одна из последних его книг  называется «На стыке моря и лимана» (2008). Многие его стихотворения обращены к отцу, друзьям, имеют конкретные посвящения, что придает всей лирике Пучкова некий альбомный характер. В ней присутствует ранимый мир детства («Воспоминание о конноспортивной школе»), события  недавней истории с советскими танками в Праге  – «ушла весна сомнений и надежд, надвинулась зима тревоги нашей» - «Из дневника» (1968). Образ легендарного земляка, моряка с брига «Мингрелия» поэт создает в стихотворении «Мичман В.И.Даль в Николаеве (1823)», эхо второй мировой войны доносит «Штрафная роща».
 Особой характеристики заслуживает стихотворение «Ожина», которое справедливо номинировать как лирическую балладу с прекрасным психологическим портретом молодой рыбачки, под стать классическим образам, созданным И.Буниным («Я - простая девка на баштане…») и М.Винграновским  («Гайявата»). «Рыбачья сирота», воспитанница интерната Ожина мечтает о счастье. Решаюсь процитировать фрагмент стихотворения с одновременным переводом Д.Креминя на украинский, чтобы демонстрировать, как авторы, дополняя друг друга, работают с текстом. В конечном счете эта работа оборачивается рождением цельного поэтического образа. Он, конечно, не исчерпывается заменой традиционного русского наименования - хлеба на украинскую паляницу, но хорошо укладывается в концепцию народного, если хотите, национального характера, который создают автор и переводчик:

Кто на подворье ступит –                   Хто б не ходив надворі -
брови Ожина супит,                            брови в Ожини суворі,
ловит она на слове                               ловить вона на слові,
любит она – до крови.                         любить вона до крові.
Было б сполна в коморе                      Ще б паляниць у коморі,
рыбы, вина и хлеба!                             риби й вина, як треба!..
Там, где верста до моря,                      Там, де верста до моря,
дальше – верста до неба.                     там – і верста до неба.
В образе чистой сердцем, самобытной Ожины угадываются черты замечательных персонажей, о которых с такой художественной правдивостью и изяществом формы  рассказал Микола Винграновский в  балладе «Гайявата». Он переселил легендарного индейца, героя поэмы Г.Лонгфелло из Северной Америки на Днепро-Бугский лиман. Ожина из приморского села Покровка – родная сестра лиманского Гайяваты, она трогает нас своей непосредственностью и «притаенной нежностью», живет в гармонии с собой, небом и морем.
Говоря о работе с текстами взаимопереводов, уместно напомнить, что диалог авторов сборника «Два берега» с читателем осуществляется не только во взаимодействии различных форм передачи чужой речи. В поэтическом творчестве талантливых литераторов присутствуют десятки смыслов и интонаций, в процессе развития диалога они оживают в новом контексте и заряжают читателя свежей энергией мысли и языка. Здесь, конечно, идет речь об интертекстуальности, о том, что художественный текст включает скрытые и явные цитаты, аллюзии, обрывки кодов, формул, ритмических структур, происхождение которых доступно порой только искушенному любителю поэзии. «Цитата есть цикада. Неумолкаемость ей свойственна, - писал О.Мандельштам в «Разговоре о Данте», называя всю мировую литературу «упоминательной клавиатурой».
Действительно, «чужие» модели присутствуют и в «Двух берегах». И у Д.Креминя, и у В.Пучкова такие предтексты несут большую культурную нагрузку, прекрасно способствуют созданию образа эпохи и  подчеркивают индивидуальность собственного творчества. Тексты Креминя более тяготеют к античным, средневековым  мифам и легендам. Кажется, что история навсегда поселилась в его поэтическом мире. Исход из Египта, Дикое поле,  «левант» (название ветра у причерноморских рыбаков), «Ревут на Кинбурне буй-туры», Шелковый путь, Геродот, Русь-Украина, «невольник чести», библиотека в Александрии, «Быть или не быть», «Ще не вмерла Україна»  - эти своеобразные коды исторических, литературных матриц заставляют вспоминать мировую историю, произведения украинского и русского народного поэтического творчества, золотое «Слово о полку Игореве»,  лермонтовское  «Смерть Поэта», общеизвестную реплику шекспировского героя, строку из государственного гимна Украины.
Реминисценции В.Пучкова имеют, пожалуй, более литературный подтекст, хотя тоже тяготеют к фольклорным, мифологическим источникам. В строке «Давно хочу дойти до сути» можно угадать пастернаковский мотив «Во всем мне хочется дойти до самой сути». «Златые чертоги», «зима тревоги нашей», «дым Отечества», «тяжела ондатровая шапка» (тяжела ты, шапка Мономаха), «из грязи в князи» - все это знаки литературной традиции, позволяющей автору выявить новое содержание времени, подняться над обыденным, увидеть сквозь собственную биографию судьбу поколения и найти для диалога с современником верный тон.  
У сборника «Два берега» есть и третий автор, точнее – авторы. Обратный перевод на английский  осуществили С.Ищенко, Р.Торнтон, Д.Березина, С.Игнатов и Г.Краснов. Этот дружный экипаж ревнителей поэтического слова создал своеобразную антологию – трилингва «Два береги// Два берега// Two Banks», они тоже участвует в поиске «осиянного» слова, презентуя современную поэзию из Украины англоязычному миру. Судить о качестве их текстов предстоит уже мировому читателю.
Евгений Мирошниченко.