Темперамент побитого плёткой барашка
диктовал мне: "Уверуй - и будешь блажен".
Эх, какую шикарную снял я фуражку
перед тем, кто меня превратил в манекен!

Нам бы выследить в дальнем малиннике волка,
дать кастетом меж глаз, чтоб свернулся глистом,
да пошить две отменных дублёнки, но Вовка
потащил меня в сельский молитвенный дом.

И пошло!.. Я сперва отказался от сала,
через год сбережения роздал врагам -
и уже отходил от эстрадных журналов
к литургиям из зверски растянутых гамм.

Закипали миндалины в рабской руладе;
по ночам я с тех пор отвратительно спал -
всё молился: "Ну ладно - с отцом не поладил;
дай хотя бы естественный выпустить пар!

Здесь же столько полян и неезженых просек!
Здесь маркшейдер забыл, где какая верста!
Кто тебя ещё так, по-сыновьи, попросит,
если разум парнишки съедает мечта?!"

Но когда я тонул в маслянистом напалме,
принимая как милость библейский зажим,
из банановых стран Вовка сам накропал мне,
что измучил ногой полтораста машин.

Как скрутила башку мне мигренью издёвка -
так и сдал я. И больше на рай не клюю.
Бог и сам понимает, надеюсь, что Вовка
обошёлся б и ста сорока девятью.

Ни с небес нет ответа, ни даже из морга.
Погрузились леса в замогильную тишь.
То, что ты сотворил, - выше всяких восторгов.
Аллилуйя, мой самый всевышний фетиш!