Тусклыми вечерами
провинциальной больницы
женщина бредит страстями,
томно слезя страницы.

Чахнет в измятой постели
панцирной койки-кровати
жар одинокого тела
с жаждой опасных объятий…

Сплошь – в синяках-отметинах
капельниц не от скуки –
тонкие руки, плечики –
жертвы насущной муки.

Светятся, словно у старицы
или блаженной монашки,
нервные зябкие пальцы
неокольцованной пташки.

Пышут опавшие щеки
температурным румянцем…
А за окном – пряный шепот
цветом объятых акаций;

а за окном – пьяный хохот
ветра и жизни злачной…
Но, погружаясь в омут
сказок о знойных «мачо»,

издалека-далёка
нехотя вскинет ресницы,
сщурившись дальнозорко
на медсестру со шприцем…

Пресно, неаппетитно
стынет сосиска с чаем…
Вся нараспашку открыта
чувствам необычайным,

в рамке бессонной палаты
с лампочкой над изголовьем
кстати или некстати
женщина дышит любовью!..