Помилуйте: я был тогда школоло.
Но небо винтажное было светло,
надежда не напоминала пустышку
и правильным курсом корветы несло.
Шиповник для нас, говнюков, розовел,
пышнел, обольщал – только я, изувер,
шипастому саду устраивал стрижку:
неделю коты не валялись в траве.

Там вымпелы где-то над кронами лип
торжественно реяли в танце гип-гип,
и город мечты всех романтиков мира
с троллейбусным раем ещё не погиб.
Ребячий задор, единение стран,
отправка морзянки на шаттл "Буран",
парады дружинников без расфуфыра –
чего истеришь, недобитый баран?

Ни белки не тёрлись гектар о гектар
по разные стороны крика гагар,
ни мох разделиться на биоценозы
не думал по силе внушаемых чар.
Кого так чесала раздельная пыль –
ищи бла-бла-педию для простофиль.
Свой вымпел ажурный довёл до износа –
сдавай на анализ сусальный текстиль.

Не ведал я будущего. Но – летал.
Отчаянно пел кормовой краснотал,
боясь ненароком бурёнке попасться,
на весь девяносто четвёртый квартал.
И тот миоцен мемуарной тоски
консервной ножовкой вскрывает виски;
одно только плохо – баранам на пальцах
не так-то легко объяснить косяки.