Придумаю себе концертный зал
с цветистой тьмой неношеных костюмов.
Тропу туда, считай, уже задумал;
остались микрофон да образа.
Я твёрдо знаю: публика найдётся.
Афиши наконец-то не смолчат.
Взамен чреды вопросов идиотских
звоночки отобьются от луча.

Дам сольник – точно так же, как Маршак,
потом проедусь вдоль полоски пляжей:
глядишь – весна приятеля подвяжет
к сюжету о далёких миражах.
А больше и не нужно ничего мне
от чудищ за пределом синевы:
чем в большее влюбляешься, тем стрёмней
у входа в замок каменные львы.

Оно по сути будет как завод:
на восемь смена, на двенадцать ночи…
Нехитрой декорацией из бочек
завалится пылящийся проход.
За ними – однобортная подсобка
с пижамами, шрапнелью, домино;
что пятна красной грязи на кроссовках –
не мой и не братишкин до-минор.

Костюмчики, конечно, не отдам
ни другу, ни уборщице кладовки.
Не потому, что жаден на обновки:
клонирован не должен быть кафтан,
пиджак, реглан, песчаноглазый шильдик…
Ты представляешь два алмаза «Шах»?
Замри же, демагог, и не дыши, где
персона зарождается в дрожжах.