я тебя не держу ни в руках, ни в последнем бреду, ни в районной поликлиники карте,
где все твои детские орви, хоть теперь не ври
грудная клетка, это можно только раз в полгода, и кашель сухой, и слякоть в смешенье с солью
и падает что-то снегообразное с крыш, злые люди штурмуют маршрутку «ул. Милославская – Петровка»
я любила тебя, но теперь мне напомнить об этом неловко
я тебе не лекарь, не исповедник, не продавщица свет в окошке в двенадцать ночи с этанолом из-под полы
перед этой любовью мы могли бы оказаться равны
если не ставить знак равенства между отчаяньем каждой надежды, сведенной с ноль.пять к нулю
я вспоминаю тебя, но уже, наверное, не люблю
ни в уме, ни во аде нет места для нас, мы стоим на подножке, на тех, кто едва поместился, облокотясь
нас спасает от ужаса только синдром усталости, на ботинках не выводимая с кожей грязь
мы приедем на станцию «Петровка», сойдем в подземный сад соцветий, сирень
нам предложат купить всего сто гривен букетик, и если нам еще считать ступени не лень
греть руки у радиатора, слушать «Sealed with a Kiss», греть руки снова, смотреть на табло, пока обнулится
повторять монолог «я чайка, нет, не то, я актриса, я птица»
у тебя осталось две минуты, тело в скомканных проводах
я не помню слова, бубнила там что-то, но я буду стараться, страх
заклеен клубнично-банановым “love is” замок, мы сегодня не попадем в свой класс
завоевания Кира Великого в Ликии произошли без нас
мы выходим на улицу через столовую, здесь можно курить на заднем дворе
лихие девяностые, тогда не знали слова «лихие», разве только про Стеньку Разина, мы любили о той поре
быть циничными, словно по форме, хвастать одеждой на килограмм, кассетой карандашный Rednecks
мы взрослые, мы свободны, бабай не придет не съест
я тебя отпускаю на эти десять минут перемены, взгляни на пол в мастике, кактусы в вензелях
что мы видели кроме надежды в конце учебника в цифрах и двух словах
так не бывает, чтобы все отгадки, и мелочь на две вазона, и соцветье пять лепестков
я не вернусь сюда (утвердительно), я не вернусь сюда, наш словарь суров
вот тебе лезвие, вот тебе талая вода, карандаш и легких легкая скука
сколько ты за этот бесплатный проезд отдашь по маршруту мелкого Мука
талой капустной головой летящей воробушком камушком отбракованным негативом
неочиненный не очертит артерию карандаш, здесь останемся некрасиво
я отпускаю тебя, настройки сбились, свободы пыльный речитатив
моностих перфокарты столько раз повторив
один два перфокарты
отпускаю тебя один два куда ты