аббат Сийес разбирает бумаги думает как говорить с детьми о смерти
о разуме которого нет разные сословные предрассудки
но не внемлет различиям между кожей и домом Вавилонской башней и дном
строгостью линий античной бескровностью горла
пустыми амфорами от певчей птицы пером
заговоренный металл столь же опасен как ты не видишь его
не чувствуешь холода все чего-то хотят от жизни требуют привилегий
растрепанный ум свой хранят состояние покоя стабильно
строгость линий иди ровно столько сколько тебе видится не наступай на края
вот мы зимуем в настоящем аду истории крошево хлебных отрубей
размачиваем ткем полезные ткани ничему хорошему не научились сами
но разум все-таки победит за что-то мы держимся
плохие дороги ничего не значащие слова из ничего можно составить что-то
но все-таки мы любим плохие дороги изобретения гениальной мысли
пустые дома бывшие хозяева этих дверных проемов
крахмальных скатертей фаршированных орехами гусей
бесплодной земли нечерноземья равнин что ты здесь сидишь в закрытом кафе
один на террасе в массе тела нет плотности гордости за звание человека
костьми лечь как бы и не вдыхал воздух свободы
не выполнял самые черные работы ради счастья всех граждан района
строить новые города расписывать пулю неужели мы как-то
связаны с этой исключительностью исторического процесса чтобы
задержаться несколько лет хранить письма из всего можно сделать
трагедию фарс фарш морковь неизбывная самонадеянность
тоски по совершенству