ни санного следа, ни шинного следа, по ошибке попал в соседа сначала,
потом в жену, которая в день по нем не скучала,
не ставила свечи пудовые, не прятала в тумбу оковы, и не путала сливу с клубникой, крон-принцессе не стать великой,
матерью нации, пенки не снять сутяжной шумовкой, на плиточном полу от любви неловкой
не воспалится левое легкое, но надпись "Францу Федоровичу звонить три раза",
треснула там, где игры с быком, антикварная ваза, в которой масло на годы вперед с привкусом теплой олифы,
антология пятого класса "Древней Греции мифы", но пуля проходит под корсет, под ребро второе,
или как скажет хирург Паустовский, в поле василек, столько живых морок ходит и со свету сживает, рана сознания не заживает,
сколько ни зашивай и йодом, сколько ни обещай в сносках к свободам еще больше свобод, но сосед от гриппа умрет,
или от любви, или от нелюбви, или от поломки tv, юноша Гавриил недавно олифу просил,
построил корабль по чертежам на стене Алексеевского равелина, вот человек был глыба настоящая льдина,
замуровал в янтарь, сердечную мышцу от булата щадя, собирал по лабазам гвозди, людей пропускал, хотя
вот опускается в недра земли на корабле летучем, вот литосфера, потом координаты получим
точные,
расплетаются гвозди в теле, как будто на самом деле, по радио "иже верую" прочитать не успели
три раза или один, дожил до первых седин, другую жену встретил в молочном, который с двух,
воздух был с лета сух, а раньше зарекался, что никаких старух,
и миллион человек посетил источники в Ипре, киоск мороженых вод,
вот он купил свой сверток, его под пальто несет.