Кто-нибудь объяснит мне, тупому, что значит «мы»,
когда говорящий не знает ни Васи, ни Пети?
«Мы – украинцы… Мы – потребители шаурмы…»
Общего что между каждым из вас – ответьте!

Баба Одарка стоит себе, жарит оладьи.
Другой рукой закатывала бы компот
и горя б не знала. И в этом же синем халате
ушла, оставляя соседкам пустой комод.
Но радио, между трубой и хлебницей затаившееся,
её не спасая ни от морщин, ни от ишиаса,
внушает старушке такое, что мать честная!
Вот она уже, от имени всех стеная,
верит, что именно ей отравил кефир
косноязычный дворник-исламофил.

Все сковородки при ней, как и до заварухи!
Но – к незнакомому Крыму тянутся руки,
скалка – с какого-то электрошока – к Кремлю…
Я это аккурат до той минуты терплю,
пока идиотское «мы», расписавшись за каждую курицу,
не долетит до ушей из динамика вашего.
Если нет личностей – как это истолкуется?
Связка, пучок. По-итальянски – fascio.

Киев остался в её обезьяньей собственности?
Пусть попытается влезть в мой шмоточный шкаф.
Когти в один грибок подплинтусный ссохнутся-де.
Сопли сольёт через дырки ушные башка.
Чем она мне, объясните, родней китаянки?
Тем, что копирует более внятный рэп?
Радио виснет над чакрой: «Российские танки
изрешетили Донецкую область…»
Телеп!

Солнце дрожит над столицей, седой от рупоров.
Общество мыслит группами.
И это уже по-крупному.
Луна же – вроде и глупая, но с импульсом в каждом грамме:
«Здесь есть хоть один двуногий с мозгами?»