Я тут нервы солю в циклопических очередях,
достаю что-то вкусное маме, башку очертя,
над строкой в тупике по четырнадцать суток сижу,
из толкучки метро выползая подобно ужу;
проектирую улицы, спорю об их полноте,
измождённым глистом перед сном успевая к плите,
мандарины таскаю Антохе, что ногу сломал…
А она – украинка! Молитесь, Таймыр и Ямал!

По понятной причине становишься борзым и злым.
Блюдцевитая масляноглазость – как рыба: блым-блым,
а сказать, для чего предназначена святость герба,
не настроена, видимо, в глотке куриной труба.
Кол теши на макушке топориком для отбивных –
всё равно эта сучка за новые всплески войны.
И чтоб взяток не брали сантехники или врачи –
разрабатывать санкций не надо: бери да скачи!

В самом деле: зачем укреплять облупившийся мост,
если жжёт тяжеленные шины трезубый форпост?
Есть режим, есть некрополь на месте узла трёх дорог,
жёлто-синие юбки – ты что! Самый смак, самый прок
для того, чтоб инвесторов из-за Бермудов привлечь
и развить хоть завод, хоть метро – что-нибудь, кроме сеч!
А она, мармазетка, плюётся, как важный верблюд:
мы Европа – и всё. Пусть нам дальше печеньки суют.

Примени против этой тварюки я финский кинжал –
тот же финский народ непременно б меня поддержал.
Лишь у нас президент от обратного входит в оргазм,
о достоинстве нации каркая с комнатных плазм.
Я не бог, но я буду препятствовать вкладам в войну.
Доведут – попрошайку в подземке отвёрткой пырну.
Покатаю Антоху на «Чайке», покуда не стар –
а её пусть вафлит от пейнтбольной команды «Айдар»!