Мне так нужно гражданство, как Розе Рымбаевой кашель.
Обстоятельства против него, да и логика – тоже.
Знай летай себе, радугой сбрызнут и солнцем подкрашен,
независимо, стоя салют отдают или лёжа.

Прикрепили к району, зачислили в штат недалёких,
на себя оглянуться забыв из завалов бумажек,
и гражданством кичиться велят, как бутылкой палёнки,
ликвидация коего даже от празднеств отмажет.

Не делили бы Землю – стоял бы наш славный кондитер
у обёрточного агрегата. Но тут уж извольте.
Сам я тоже с характером; палец мне в рот не кладите
либо не начинайте трястись на втором киловольте.

Это ж надо под нравы страны подогнать чувство такта,
интонацию, жесты, походку, пиджак и рейтузы,
чтоб при смене режима в дерьмо ткнули носом: «Вот так-то!
Приспосабливай старые ноги под новые блюзы!»

Согласился приставить к себе кадровичку Тамару,
трудодни начислявшую зверю и птице – вот олух!
С той поры поддавала мне жизнь небывалого жару,
хоть и прежнюю песню тянули шмели в маттиолах…

Цепь основ моего естества без политинформаций
утвердил было Штепсель, но напрочь отверг Тарапунька.
После встречи с быками уже не леталось – хромал всё,
да и то дальним лесом послали из холла травмпункта.

Вся мечта – прикорнуть на каком-нибудь глинистом шельфе,
засандалить сто семьдесят в час без помощников снизу
и друзьям показать этот драйв гибралтарского селфи –
только где ж тот пролив, о котором трындел телевизор?

Ясно где – за таможенной давкой и проволок кучей.
Боже, сколько парней избежали бы участи монстров!
Потому и не нужен мне сроду ярлык ваш гребучий
в клеверах и закатных разливах брусничного морса.