.
Вы – дивная моя! На ложе белом
под утро разметались, разлеглись.
А я - Ваш Рыцарь. Рыцарское дело -
Прекрасной Дамы знать любой каприз.

О чем-то, сокровенном, давней боли,
Вы, помнится, сказали ночью мне.
Пока Вы спите. попытаться, что ли,
смысл Ваших слов восстановить точней?

...обряд гаданий на кофейной гуще
обоим нам известен хорошо.
(Я не был приглашен или допущен.
Я сам, по праву сильного, пришел.
Любовный жар и приключений голод
снедали мой могучий организм.
Лишь бы не сдал, что я уже не молод
единственной уликой ревматизм).

Войдя легко, как рыцарь без кирасы,
едва не сел на новую кровать.
Что толку? Нет пружин в гидроматрасе -
суставный мой позор маскировАть.

Приходится то ветром с веткой липы,
то ветхими ступеньками крыльца
хоть как-то объяснять источник скрипа
чтоб перед Вами не терять лица...

Так, дальше что? Спросить неловко, право.
Смешно быть сонным, как зимой медведь.
К тому ж, всегда лукавите слегка Вы,
чтоб рыцарскую гордость не задеть.

Был кофе горек, сладок «Ванна Таллинн».
Неужто «Рижский» кончился «бальзам»?
Вы в том, что занедужили, устали –
лукавили, я видел по глазам…

Сперва слегка противились: «Да что ты,
как молодой! Не надо, не теперь.
Ну, просто как тевтонец –  так, с налета.
Ты на задвижку, точно, запер дверь?»

…о этот миг! И сладостен и жуток,
смятением и нетерпеньем люб.
Меж наших губ исчезнет промежуток,
чтобы возникнуть вновь, меж Ваших губ…

И к той долине, по холмам и кУщам,
по стёжке, где застежки и смешок,
я не был приглашен, или допущен.
Я сам, по праву сильного прошел.

…какие-то языческие трюки,
чтоб королеве почести воздать.
Всё чаще скрип, всё громче, громче звуки,
которых специально не издать...

И вот, когда почти уже нирвана -
пять слов! ГорькИ - и лестны мне они,
как чувство от успешного обмана:
«Ну сколько лет! ... Пружины подтяни!»