Испаряются волны фанатов, любителей, модников...
Я один не меняюсь, под Питера Пэна кося.
Затерялся мой луч меж Теличкой и островом Водников -
незаметный и тихий, но в нём кровь и плоть моя вся.

Комсомол опрокинут вверх дном, пионерия съедена,
носорожьи глаза вышибал стали рыскать в метро...
С неземной ностальгией напомнила энциклопедия,
как во имя грядущего гнали мы план ГОЭЛРО.

Грешным делом представлю Отрадный нетронутым хутором,
где, не зная фосфатов, над лугом жужжали хрущи,
и отвечу судьбе, приказавшей мне стать дистрибьютoром:
"До конца кайнозоя мужчину во мне не ищи!"

Быть мальчишкой - награда. Болезненно быть неприкаянным.
Неужели не ясно, что если к брюнетам примкну, -
луч романтики сразу отвергнет такого хозяина
и от стрижек штампованных даст стрекача на Луну?!

Понимаю, что плата растёт за нетронутость имиджа:
на братишек моих всё суровей с годами лимит...
Рэкетиры звереют от правил, что созданы ими же:
без добычи остаться угроза над ними гремит.

Шевелюра моя опрометчиво взбесит охранника
казино "Рэд & Блэк" на пропахшей вином авеню;
лишь тому, кого в хохот повергнет их глупая паника,
я дарю золотой гладиолус и жму пятерню.

У Днепра есть нетронутый холмик, детьми облелеянный,
с идеальной пропорцией горно-хрустальных пород.
Он не в честь юбилея ЧК и не имени Ленина;
там мальчишек жара из цветочной пыльцы создаёт.

И когда разыщу, соберу их по мере возможности,
мы наполним пунцовой разметочной краской ведро
и украсим бессмертным призывом майдан Незалёжности:
"Мужики, превращайтесь в мальчишек и сейте добро!"