Твой лепет мигом стал опасен и нелеп,
как левый поворотник в правом повороте.
Но мне ещё трубит отдушина в петле
под полуночным бра при тихеньком фокстроте.

Останется пустяк – стерпеть один укол
из сыворотки мха и флоксового мыла.
Кишками ощутить, как в небе глубоко –
какой там никотин? Какая там текила?!..

И там моих надежд морковная слеза
искупит твой мятеж, что был никак не к месту.
Тебя там будут звать, возможно, Эльмурза
(хоть что за прок от смены шила на стамеску?).

Брезгливость отметя, я съем твою стопу,
запью ядрёной смесью синевы и перца –
тогда-то и пойму, зачем за руль клопу
при развитом метро зимой чуть свет переться.

И данные о том, что жизнь – сплошной сортир,
засветятся другой секретной кодировкой.
Компьютеры решат с программ своих сойти,
а тролли – удавиться бельевой верёвкой.

Уже почти пять лет как падают весы
с жестокостью твоей в подбитой левой чаше,
но чётче стал рефрен космической попсы,
под моцартов твоих беспомощно молчавшей.

Застыл на ноте «шмяк» концертик твой. И хоть
молились сотни дур на кошелёк твой толстый,
ты всё же не успел планету упороть
зарвавшейся женой с ошибочным потомством.

Я прилечу в густой гладкодорожный лес.
По небу пронесутся белые налимы,
поймут простую вещь и унесут мой стресс,
что цвёл, когда я здесь ловил неуловимых.