Мизантропом законченным будучи –
посерьёзней Ахмедов Махмудычей –
иногда я такое терплю,
что котёнка и то бы достало:
реверансов елейное сало,
праздравлялок моря киселю…

За стишки про калину и зарево
комплименты, бывало, раздаривал
хрупким дамочкам влёт и вприлиз,
получая за это конфету
да вчерашний омлет разогретый,
словно в сговорах дуры сошлись.

В тридцать семь понял всё. Но ровесники
обкатали Женеву и Хельсинки,
накупили машин, как колбас…
Угождать привередливым тётям,
когда смысл бытия мимолётен –
нету этого, братцы, у вас.

Мне давно до криптоновой лампочки,
у кого щитовидка сгнила почти,
кто сгорел в фукусимском котле…
Степень веры в блошиную святость
не влияет на нужный мне статус
из коротких двух слов: при руле.

Кто ж вам доктор, что бабские козыри
цвет культуры вконец исколхозили,
креативных ребят припахав?
Пусть сопит Фёкла Провишна хмуро –
я не числюсь в шестёрках Тимура;
да и чур меня – впрямь – от греха.

Так смотрю, как на блюдо с телятиной,
на училку, гадая: стрелять её
или вялить на тусклом огне?
Да хоть что – ради нежного жюса!
Но скрывать настоящие чувства
к ним ещё сорок лет – не-не-не!..