Как с клочи прочной, раньевой,
                 перемежа деньё,
                 на божьи берега,
                 не так, самцой – послы,
                 как – пёплые,
сошли зловяне;
         иссыща торовьё -
         нашли оборный скрой:
подъятая врожба
опечила солошку
            род почать
иной…
Как в токи – поручьё,
                 да к чеще,
                        что в помяне –
        немовье изошло
     в язнакий перегной…
В голодое борьё – побродно,
                           лободами,
несла себя во злынь-ногай –
                              толочь,
                не столько речь,
                     сколь та,
расхлёстая поныне между нами,
что стала кровницей,
              рождённым во краю
ядраньем…
По свётлым плещется углам,
    к огню метелится:
             «чур-чур!»
раздвоенным хвостом,
чтоб с клочи ранной,
                   проснувы снова,
                                  с вуем,
                                    вечью,
         перемышли злощь…