По эстакадам фантастических высот
без растаможки, без налогового кода,
на горных склонах разгоняясь до двухсот,
автомобильчик ехал - только что с завода.

Народ глазел, как полу"Волгу"-полу"Форд"
вёл чемпион в победно-красной олимпийке.
Лауреата многих конкурсов ждал порт,
где в мутном зареве ракет торчали пики.

Букетом звуком триумфальной полноты
катился гул по непроснувшейся саванне.
Полкилометра оставалось до мечты -
но, как на грех, перебегал дорогу Ваня.

Оцепенев, водитель тупо тормозит,
машина юзом отлетает к тротуару -
и Ваня, жалуясь на волчий аппетит,
непринуждённо отломил и скушал фару.

Хотел шофёр мустанга верного спасти,
но чуть поодаль всполошился палисадник -
и изворотливая Маша лет шести
перевернула лимузин и съела сальник.

Автомобильчик стал невзрачен, худощав -
небось истёк смолистым топливом и высох,
но трюхал дальше и попутно угощал
ещё немало Вань и Маш, щенков и кисок...

И, проползая напрямик через тростник,
поскольку пьянь на эстакадах гарцевала,
ракетодрома опустевшего достиг
без карбюратора и дифференциала.

Вздохнул огрызочек мечты, свернул в село
в надежде скрыться за густой дубовой шторой -
не тут-то было! В довершение всего
мышонок хвостиком махнул и съел шофёра.

Давненько было это всё. Теперь Иван
ревёт с тоски и рвёт соседке Марье кудри.
Ангорский кот и присмиревший доберман
сидят, молчат - и только рыльца в сладкой пудре.

Они, учуяв приступ горького стыда,
пятнадцать лет, боясь малейших звуков эха,
угрюмо ждут, когда ещё один седан
сползёт с бесшумной ленты пряничного цеха.