Он запирается в карцер зала.
Он пробивает стальные стены –
Как поцелуй на лице вокзала,
Чист и порочен одновременно.

Он выпадает из всех контекстов
Лишним началом в конце трактата.
В нем сочетаются честь невесты,
Хитрость софиста и кровь солдата.

Не превратить его крик блаженный,
Слаже вторя ему или гаже,
Ни в лепетание нежных женщин,
Ни в перебранку фанатов ганжи.

Он независим, – как хлеб и море.
Он милосерден, – как крест и якорь.
Он вездесущ, – как чужое горе.
Он автономен, – как вор и пахарь.

Голосом этим цветы хранимы.
Голосом этим курганы слышат…
Даже любимая и любимый
Больше не могут его утишить.

То есть – утешить. Точнее – скомкать:
Уличный голос не станет площе.
Он вылетает из душных комнат
На освещенную солнцем площадь.

Зря его, что ли, Создатель плавил
Силами песен, церквей и родин,
Зерен без плевел,
Боев без правил?..

Голос без зала – навек свободен.
                                                       30-31 мая 2011.