ПУТЕШЕСТВИЕ В «ПОДНЕБЕСНУЮ»

Пекин

Рассвет прорезав росчерком крыла
Над крышами столицы Поднебесной,
В апреля очень добрый день воскресный
Земли коснулась белая стрела.

Аэропорта двери распахнув,
Пекин нас принял в теплые объятья.
Сказали мы: «Привет, китайцы-братья», —
Китая воздух радостно вдохнув.

Багаж, таможня, паспортный контроль
Не задержали. Вот мы, на пороге…
За ним нас ждут автобус, гид, дороги —
Туристов замечательная роль.

Не верится, что это та страна,
Которою мы грезили, мечтали.
Осуществилось! Наконец добрались!
Шаг в дверь, другой — и вот уже она!

Ну, что же, в путь, пора, друзья, пора.
Нам гид с табличкой энергично машет.
В автобус тащим «бебехи» все наши.
Весна в Пекине — да, но не жара…

Посадки завершивши процедуру,
Задвинув скромный свой, пока еще, багаж,
Знакомимся: гид луноликий наш
Псевдоним носит очень русский — ЮРА.

Хорошим русским, речь не торопя,
Он рассказал нам по порядку, чинно
Программу пребывания в Пекине,
И кто он сам, и кто его семья.

Аэропорту помахав прощально,
В автобусе с рисунком кенгуру,
Как по программе, прямо поутру,
Отправились мы в путь свой изначальный.

Скажу как есть я, честно, от души:
Ведь врать не научился и доныне:
Коммуно-буржуазного Пекина
Проспекты — просто чудо хороши.

Асфальт струится гладкий как река,
И ширина размером магистральным.
Ах, Киев, Киев наш многострадальный,
Нам до такого далеко пока.

На мир, бегущий быстро за окном,
С автобуса мы смотрим изумленно.
Времен смешенье, стилей и канонов:
За древним домом — современный дом.

Там — черепичных крыш изгиб крутой,
На них века, наверно, отдыхают,
А здесь — стекло с металлом прорезают
Небесный свод, пугая высотой.

Вот и отель, почти что центр столицы.
У номера вполне приличный вид,
Вода есть в кране, ложе не скрипит
И у портье улыбчивые лица.

Наш первый завтрак. Ну-ка, что дают?
Да, островато. Впрочем, как в Китае.
Быстро жуем и соком запиваем,
Когда язык перчинки обожгут.

Но время, время, время подгоняет,
И вот колеса нас уже везут
К тому, что всех экскурсий атрибут
И главный символ вечного Китая.

Пусть облака затмили ясный день,
Но непогоду мы не замечаем.
Какие тучи, если мы вступаем
На площадь под названьем Тяньаньмэнь.

Ее размер не просто впечатляет,
Когда глядишь от двух «Небесных Врат».
Да, харьковский майдан — совсем не брат,
В сравненьи с ней он просто отдыхает.

Она для нас лишь шаг в ряду открытий.
Какой размах, какой простор и вид!
Как будто площадь вовсе не хранит
Двадцатилетней давности событий .

Царят здесь ныне праздность и покой,
Никто нигде не пишет «дацзыбао».
И только лишь «Великий Кормчий» Мао
Скрыт мавзолея прочною стеной.

Промчались лет и революций ветры,
Почив навеки в скорбной тишине,
И лишь портрет на крепостной стене —
Призрак вождя, глядящий с того света.

Тем временем по мостику над рвом
В толпе китайцев наша группа входит
Туда, где дух всех «бывших» тихо бродит —
В имперских всех династий отчий дом.

Скажу вам честно: тут я согрешил,
Назвав «Запретный город» просто «домом».
С историей его нас гид знакомит
И с жизнью тех, кто город тот творил.

Да-да, творил. Ведь, как гласит молва,
Что миллион строителей ретивых
И мастеров сто тысяч это диво
Создали. Та молва досель жива.

Прошли века, эпохи перемен,
А он дождался нового Китая
Как символ мастерства. Здесь каждый знает
Название такое «Цзыцзинчен».

Сказал нам Юра (а ведь он не лгун),
Что этот комплекс самый крупный в мире.
И только век, не пять и не четыре,
Пекинцы все зовут его «Гугун».

А помещений в городе не счесть
Ни ясным днем и не пекинской ночью.
Не каждый сможет сосчитать, кто хочет,
Но, говорят, что десять тысяч есть.

Или почти что, но без одного.
Зачем так много? Нынче всем понятно.
Наложниц, жен там было необъятно,
А евнухов вообще — о-го-го-го!

Для них дома — под серой черепицей,
А в золоте дворцы — для знатных дам.
Но этим бывшим слугам, господам
В мире ином пускай спокойно спится.

Чтобы «Запретный город» изучить,
По-доброму неделю было б надо.
Но под холодным ветром, ливнем с градом
Экскурсию решили завершить.

А после, пробежав с полкилометра
И транспорт свой на месте не найдя,
Мы спрятались все в лавке от дождя
И острого пронзительного ветра.

Довольно долго мы стояли так,
Стараясь анекдотами «согреться»,
Ну а еще отбиться, отвертеться
От продавцов назойливых атак.

И только в магазине, уже чайном,
Под барышень китайских говорок
Чайку попив и выйдя за порог,
Мы поняли: устали чрезвычайно:

Без сна полтора суток с перелетом
(Навстречу солнцу, пять часов вперед),
Плюс по Пекину пеший переход —
Вы согласитесь, многовато что-то.

Но мудрость вековая так гласит:
Усталость дня снимает ночь-царица.
Кто хочет спать, тому в Китае спится,
А кто не хочет, вовсе пусть не спит!

Но спали все, хоть в том я не уверен…
Меня ж «достали» перелет и день.
Уснул я так, словно захлопнул двери,
И все мне снилась площадь Тяньаньмэнь…

А новый день, и хмурый, и прохладный,
Звонком портье поднял с постели нас.
Ведь в Киеве второй лишь ночи час!
И здесь лишь семь, но подняли. И ладно.

Программа нынче – только бы успеть!
День будет вновь насыщенным и длинным,
И в городе, и даже вне Пекина —
Сегодня едем Ван Ли Чэн смотреть!

Китайцы только так и называют
Ее. Во все века и времена.
Для нас она — Китайская стена.
Великая! Со школы это знают.

Но надо подкрепиться нам в дорогу.
Ассортимент на завтрак – от души!
Бери, что хочешь, ешь и не спеши…
Я съесть не смог, хоть взял и понемногу.

Только одно не мог я оставлять
(Тот случай, что боишься есть и хочешь):
Куриное яйцо – чернее ночи…
И все же я рискнул его сжевать!

Ну, что?! Пошло — и все тебе дела!
А, в общем-то, и вкус вполне приятный…
Одно лишь мне, пожалуй, непонятно:
Его взаправду курица снесла?

Еще не раз придется удивиться,
Вкусив тех блюд, что подадут нам здесь.
Мне по-китайски, палочками, есть
Еще чуть-чуть осталось подучиться.

И вновь автобус, с теми ж кенгуру,
На нем мы «рассекаем» вновь просторы.
На этот раз мы, правда, едем в горы,
От сна не оклемавшись поутру.

Да, он пока еще нас не оставил…
Хоть правила туристов — все смотреть,
Но группа наша минимум на треть
Сегодня поутру вне этих правил.

Лишь голос Юры несколько бодрит,
Он нам с утра уже внушить стремится
Как по-китайски «люди», «лес», «столица»…
Сквозь дрему слышу, как он говорит.

Но додремать нам все же не дадут.
Автобус, снизив скорость, заезжает
В огромный двор. И гид наш обещает,
Что здесь нас как гостей желанных ждут.

Ну, что ж, заходим, чтобы мы тотчас
Смогли все в этом зале убедиться
В том, что Пекин — жемчужная столица,
И денег наших ждут здесь больше нас.

Не мудрено! На фабрике жемчужной
Сонм украшений по любой цене.
Не нужно это все и даром мне,
Но женщинам оно, без спору, нужно.

Взор тонет в серьгах, кольцах и колье,
Подталкивая к искусу покупки…
И тянутся помимо воли руки
К твореньям неизвестных кутюрье.

Но, главное, тут не спешить платить!
Мы поняли: здесь нужно торговаться.
В Китае любят этим заниматься,
И цену можно вдвое, втрое сбить!

Все, сон прошел. Активно обсуждая,
За сколько, кто и что себе купил,
Кто не сумел, а кто и цену сбил,
В автобусе мы путь свой продолжаем.

А с каждым километром цель все ближе —
Стена в районе горном Бадалин.
Автобус наш к ней едет не один,
И вот уже в окно я горы вижу.

Подъем, заезд, и вот мы на исходной.
По склонам гор змеей ползет стена.
Твердят: тысячелетия она
Была китайской стройкой всенародной.

Понятно, что не волею своей
Века крестьян трудились миллионы,
Чтобы поднялись эти бастионы
Могильником их строивших людей.

По склону круто вверх идет стена,
Стоим толпой в начале восхожденья,
Как в Вавилоне здесь столпотворенье —
Со всего мира речь кругом слышна.

Тут наций, рас бурлит водоворот,
От белых лиц до сапога чернее…
Общаясь меж собой кто как умеет,
Ползет на гору этот весь народ.

Базальт ступенек разной высоты
Протерт до ям ногой тысячелетий,
По ним идут и взрослые, и дети,
Но каждый только до своей черты.

Ну, что ж, теперь проверка на себе.
Иду я вверх, дыша в чужие спины.
Далековато топать до вершины —
Как до этапа в собственной судьбе.

За шагом шаг, ступеньки выше, круче
И с каждым шагом все дышать трудней.
В пути я многих обогнал людей,
Ух! Жарко стало, хоть на небе тучи.

До третьей башни я дошел всего,
Когда совсем уже дыханье сперло
И сердце застучало где-то в горле…
А я-то думал, что еще «ого!»…

Сверху смотрю как выглядит народ,
Люди — песчинки, и авто — как блохи…
Да, про себя подумал я со вздохом,
Ведь умный точно в гору не пойдет.

На спуск не меньше времени ушло.
За поручень держась, спускался долго.
Хоть в группе-то народа, вроде, много,
До верхней башни двое лишь дошло.

Спасибо тем, кто строил стену. Всем!
Она для нас и ныне испытанье…
Восстановил свое я состоянье
Бутылкой пива с крупной цифрой «семь».

К обеду ближе новый выбран путь,
Уже на территорию Пекина.
На фабрику, где с давних лет доныне
Нефриту-камню жизнь творцы дают.

Кто как, не знаю, я ж был потрясен
Величием и благородством камня.
Он выпестован мастеров руками,
Стал выше и событий, и времен…

Ведь мало кто из европейцев знает,
Что белоснежной чистоты нефрит,
В науке он знаком как «жадеит»,
«Сгустком любви» в Китае называют.

Нефрита святость чтут здесь как нигде,
Он символ чистоты и символ света.
В Китае не оспорите вы это,
И в радости он с ними, и в беде…

Я был готов хоть целый день бродить
Средь рук творцов чудесных изваяний,
Где все понятно, даже без названий,
Но надо снова дальше нам спешить.

От фабрики автобус отъезжает,
Однако память бережно хранит:
Седой старик на буйволе сидит…
Кто видел раз, уже не забывает.

День разменял вторую половину,
Программы ж не видать еще конца.
Я повторю от первого лица —
Мне нравится кататься по Пекину!

Сказали нам, что надо посмотреть.
И едем мы, чтоб лично убедиться,
Что строить гнезда могут и не птицы,
А люди. Только надо захотеть.

Да… Стадион «Гнездо» и «Водный куб»
Достойны уважения строенья!
Их облик — это олицетворенье
Высокого ума и добрых рук.

На олимпийский комплекс глядя, стоит
Отметить, что талантливый народ
Среди других задач, проблем, забот,
Умеет и умел красиво строить.

И все ж с погодой нам не повезло…
Мы толком посмотреть-то не успели,
Как тучи вновь армадой налетели
И ветер свистнул холодно и зло.

Нас непрерывно в спину подгоняя,
Он пылью сыпал, кольцами крутя…
И ветер здесь – китайское дитя,
А гонит оттого, что нас не знает.

Пришельцы мы, с совсем другой земли,
И к их погоде вовсе не привычны…
Но с настроеньем, ну, почти отличным,
Нас по Пекину дальше повезли.

Сегодня даже неуч каждый знает
Как много миру, людям всей земли,
Придумали, создали, принесли
Древнейшие из жителей Китая.

Фарфор, бумага, порох и шелка…
Нам сосчитать все будет не под силу,
Что за тысячелетья сотворила
Умелая китайская рука.

Ну, вот возьмем – непарный шелкопряд,
Невовремя себе нашедший пару,
Его личинки — кокон, вроде тары,
Был превращен китайцами в наряд.

Вернее, в ткань, с которой шьют наряды…
Здесь фабрик шелка – просто несть числа!
В одну с таких судьба нас занесла.
Нам здесь, с деньгами, тоже будут рады.

Шелков тут просто море разливанное,
Есть все от «а» и аж до «не хочу»…
Себе ж я – одеялко прихвачу
Да плюс еще подушки две диванные.

Ну а теперь нам молока бы крынку,
Что выдают за вредность и за стресс,
Поскольку нас уже подвозят к рынку
Где, говорят, как в Греции – все есть!

И это правда! Убедились лично,
Что нам китайцы, в общем-то, не врут!
Все то, что в мире носится отлично,
В Китае это делают и шьют!

Есть точно все! И Дольче, и Габано,
Костюмчик от Версаче, как для вас.
А если любишь бегать утром рано,
То прямо комплекс весь. От «Адидас»…

Смотреть на это – просто нету силы,
Уж лучше мозг свой утопить в вине!
У нас есть тоже, но скажу, друг милый,
Ты посмотрел бы по какой цене!

И по дождем залитому Пекину,
Когда в отель неслись во весь опор,
В потемках «деловой» шел разговор —
Кто что купил, на чем и сколько скинул…

И снова день насыщенный и длинный
Закончился, когда вошли в отель.
Горячий душ и свежая постель —
Уснул мгновенно ангелом невинным.

Ночь ускользнула как воды глоток,
И даже сны присниться не успели.
В седьмом часу глаза расклеил еле,
Когда «взорвался» от портье звонок.

Сегодня сбор: пакуем чемоданы,
Ведь «лошадью вечернею» в Сиань.
Хоть непривычно завтракать так рано,
Но делать что – и завтрак словно дань.

А неудобства раннего подъема
Затерты были синевой небес.
И словно Феникс, снова дух воскрес.
Под солнцем и Пекин стал сразу домом.

На «кенгуру» мы снова торим путь.
Не в дальний свет, а к северу столицы.
В автобусе сегодня нам не спится –
Все с «Храмом Неба» встречи нынче ждут.

С учетом в целом древности Китая,
То храму до старейшин далеко.
Ему «всего» неполных шесть веков,
И комплекс храма люди в мире знают.

За мощной кладкой крепостной стены,
И не одной, а сразу двух, доныне
Творения времен правленья Минов
Со всех сторон издалека видны.

В огромном парке, окружившем храм,
Мы тысячи китайцев увидали,
Что занимались спортом, танцевали,
Гармонии пример давая нам.

Какая легкость, мягкость их движений
Под музыку или наоборот,
Без оной, демонстрировал народ
Изящества старинных упражнений.

Мгновенно были мы покорены
Той атмосферой радости и чуда,
Количеством танцующего люда
В рассветной дымке молодой весны.

А что сказать о зале Циньяньдянь,
Накрытого трехъярусною кровлей?
Его китайцы строили с любовью,
Тем самым отдавая небу дань.

Прекрасен он, как ты ни посмотри.
Архитектура с замыслом сакральным
И с колоннадой просто уникальной,
Но видимой лишь только изнутри.

Другой храм, под названьем Хуанцюньюй,
Закрыт он «говорящею» стеною.
Секрет ее видавшим не открою:
Здесь слышно все — хоть крик, хоть поцелуй.


Нельзя не вспомнить и об алтаре —
Он тоже входит в комплекс Храма Неба.
С молитвой о дожде, так нужном хлебу,
Здесь жертву приносили на зоре.

И, как гласит древнейшее преданье,
Что ставшему по центру алтаря
Любое можно загадать желанье
И верить в исполнение не зря.

Признаюсь, оправдались ожиданья:
Все, что хотел, успел я посмотреть.
Но важно то, что я сумел успеть
Задумать интересное желанье.

О нем скажу я позже. Наконец
В автобусе знакомом нам убранством,
Пересекли Пекина мы пространство.
Вот Летний императорский дворец.

Под небом, что сверкает синевою
И солнцем теплым, даже в эту рань,
Мы с экскурсантов плотною толпою
Сейчас заходим в парк Ихэюань.

Дворцовый парк. Что ж, лет ему немало.
За шесть веков менялся он не раз,
И не всегда таким был он как сейчас.
Чего, кого в нем только не бывало.

Судьба у парка словно бы качели:
Расцвет, упадок, и опять расцвет.
С рожденного назад шесть сотен лет
Немного сохранилось, уцелело.

И что произошло за все столетья,
Могли б поведать нам как на духу
Лишь озеро, пожалуй, Куньминху,
Ваньшоушань-гора – как символ долголетья.

Но, в принципе, любого здесь спроси,
Давным-давно не тайна для кого-то,
Что деньги, предназначенные флоту,
Вложила в этот парк вдова Цыси.

Минули времена, когда отсюда
В провинции восточной сей земли
Указы императора внесли
Курьеры из чиновничьего люда.

Сегодня парк туристам - словно Мекка,
Собою кого хочешь удивит –
Уже лишь Фосянгэ роскошный вид
С открытым ртом оставит человека.

А галерея! Чтоб ее пройти,
Почти что километр отмерить надо.
Мосты, дворцы в цветенье парка-сада –
В другой стране такого не найти.

Дворцов мы осмотрели общий вид.
С озерной глади, с корабля-дракона…
Осталась за спиной горы корона
И храмы… А у нас опять визит

В сокровищницу нового Китая,
Туда, где разум нации храним.
Во все века, всегда он был ценим,
Но истинной цены никто не знает.

Количество достойных, мудрых книг
Готово поразить воображенье.
Цивилизаций мира в них движенье
С времен древнейших и на этот миг.

И будет так аж до сконачанья века,
Пока способен человек творить.
А творчеству способна обучить
Ума богатством лишь библиотека.

Да-да, она, особенно такая,
Где миллионов двадцать пять томов
Трудов великих мировых умов —
Библиотека главная Китая.

Ее строенье уникально видом,
Когда глядишь ты сверху вниз внутри.
Однако же, откуда ни смотри,
Это вершиной книзу пирамида.

У кого хочешь голова распухнет
За день всего и столько увидать.
На ужин же нас будут угощать
Лучшей едой маньчжурской вкусной кухни.

Кто-то из древних вроде бы сказал,
Что сытому всегда легко в дороге...
Наелись все от пуза, слава Богу,
Ну а теперь пора и на вокзал.

Статистике, скажу вам, надо верить.
Хочу вас даже в этом убедить.
По жителям Китай всех впереди.
Проверить чтоб, открой вокзала двери.

В огромных залах негде даже стать.
Поток людей словно прорвал плотину.
Его и глазом вовсе не окинуть,
Уже не говоря, чтоб сосчитать.

Забившись в угол  с нашим багажом,
Мы терпеливо поезд ожидаем,
Мучимые сомнением: не знаем,
Каков китайский на колесах «дом».

Но опасенья были все напрасны —
Нормальный «человеческий» вагон,
А полки даже наших шире в нем,
Да и вообще он выглядит прекрасно.

Хотя без неудобств не обошлось —
Из кучи наших сумок и баулов
Мы только часть на полки затолкнули,
А часть в проходе оставлять пришлось.

Пока же изучали наш вагон
И вещи кое-как  мы разбирали,
Не ощутили — просто увидали
Как мимо нас назад поплыл перрон.

Так странно, что без стука, без качаний,
Наш поезд быстро набирает ход.
Не чувствуем, что едем мы. И вот
Чайку попили — и уже в Сиане.

Шучу, шучу, мы только отъезжаем,
А вот дорога и взаправду класс!
О том, когда так будет и у нас
Мы по пути в Сиань и помечтаем.

Прощай, Пекин! Нет, лучше до свиданья.
Мы рады были встретиться с тобой.
И за три дня ты стал почти родной,
И грустен нам с тобою час прощанья.

Сюда вернуться мы еще не прочь.
Уже сердец осталась здесь частица.
Уверен, еще встреча состоится.
Ну а пока идет наш поезд в ночь.