Ночь напролёт гудит закрытый кран.
От стен трухлявых плитка отпадает.
Верь в светлое ничто, учи фортран,
рассеянная плесень молодая!

Звезда окрестных рейдерских полей
маячит, что средь сна порнушный баннер.
Баран ты или нет, но хочешь – блей,
а нет – глуши бурду: хозяин – барин.

Длиннющей тенью башни от ладьи
ложится след бескровного террора.
А мир-то простирается – гляди –
вон до того зелёного забора!

На скорости гепарда звёздный луч
в три с половиной раза горячее,
но за окном размокшим меньше луж,
чем отфонарных соцограничений.

Окислились срамные вещества,
и твой баран теперь – матёрый валух.
Сгнивает шоколадная листва
акаций в подсознательных подвалах.

И каково с мешком табачных саж,
на аксакальский ранг не претендуя,
нарваться на тинейджерский пассаж:
«Присаживайтесь, крашеный дедуля!..»

Тревожно проорёт ночной кулик
в пространстве между тёмными столбами,
и подтвердится вывод: мир велик.
Он состоит из нескольких Албаний.

Во дверцу засекретил кукловод,
чулан блошиный заперев кустарно!
Не знаю, Украине каково,
а мне противно от такой гостайны.