На палубе, под штормом, сирены ветра кричат по-кошачьи;
С каждым креном, встряской и содроганием наше нехитрое суденышко
Пробивает себе путь в ярость, темную как гнев,
Волны колотят, бросаясь на упрямый корпус.
Кожа содрана брызгами, и мы принимаем вызов,
Хватаемся за поручни, прищурившись, смотрим вперед,
задаваясь вопросом, как долго

Может продолжаться это с такой силой; но далее - типичная картина
Является нам: шеренга за шеренгой продвижение голодных морей.
На нижней палубе лежат пассажиры, страдающие морской болезнью,
Блюющие в яркие оранжевые кульки; беженец
В неуклюжей позе, сутулый, в черном, среди багажа, морщится
Прячась под суровой маской агонии.

Далеко от сладкого зловония этого рискового духа,
Где наши товарищи преданы, мы замерзаем
И восхищаемся великолепной беспечностью
Природы: есть ли лучший способ проверить туго натянутую нить,
Чем эта бешенная атака, эти случайные разрывы льда,
Которые борются с нами как с ангелами; единственная возможность

Создать гавань в этом шантажирующем нас потоке –
Это насмехаться над нашим геройством. Печальный моряк пел, что наш круиз
Будет полон солнца, белых чаек, а вода пронизана
Сиянием, ярким как радуга; вместо этого, утром выступают
Голые скалы, чтобы обозначить наш путь, тогда как над нами небо
С облаками, свернувшимися как молоко, и выбеленные меловые утесы,

Встающие в угрюмом свете зловещего дня.
Сейчас, вольные по воле риска, от общего зла,
Сбивая с ног наших собратьев, мы демонстрируем позу
Самую псевдогероическую, чтобы прикрыть
Наш пробужденный страх
В этой редкой суматохе, которая неподвластна контролю ни одним человеком:
Кроткие и гордые, мы оба падем; абсолютное насилие

Делает все стены бесполезными; частные владения  разодранны,
Обокрадены на глазах общественности. Тут же мы отметаем
Наше единственное счастье, скованное обязательством, кровью,
Чтобы продлить некий безгласный договор;
Возможно забота
Беспомощна здесь, совсем ненужна, все же мы должны сделать некий
Жест, согнуть и придерживать голову распростертого мужчины.

И так мы плывем в направлении городов, улиц и домов,
Других людей, где статуи празднуют
Храбрые поступки, которые разыгрывались в мирное время, во время войны; всем опасностиям
Подходит конец: появляются зеленые берега; мы обретаем свои имена,
Наш багаж, так как в доках завершается наша короткая эпопея; нет долга,
Который выдерживает прибытие; по трапу мы ступаем с незнакомцами.