В такие дни — как в яблоню:
                                            вощёной мордой -
                в заполошный цвет,
                  пыльца в бровях, ощеришься навстречу,
                                            но тычутся в углы костям,
                                                 в ресницах ткут
                                      ревнивые, слепые
                                                     сухие пальцы похруста,
                                            паучьи бельма,
куренной кисет...
                                            Насытившись дымком,
      пора сойти к стволу страдальца,
                 крепись как сказано...
              Кора ко лбу...
Такие же, в коросте, небеса,
                      Лишь ввечеру -
роса без уксуса...
                                           Звеном к звену,
                      спускают неизбежные укусы,
                                           и сволочь светоча
                       последний морщит луч,
                       с развёрнутым уходит,
       сука, белым...
«Такие, - говорит, - у нас дела...
Не вечна черни клевета,
    вернусь к утру, с победой».
А, сам, ведь, жить, поди, идёт
  за той завесой пылевой,
               чтоб нам не ведать...
Да, я-то — сирый, мой черёд...
                                                             За дело!
                                        Напоим, к чёрту, ночь огнём!
  Так, не жалей, да жаль же,
                            спущёного луча стрела,
               тьму-шемахань горячего,
             вседевичья зрачка!
        И, на почин, мы, чин-по-чину -
        синим полыхнём,
горстями звёздочки-гнилушки разберём,
                                                          а потом:
потом, порохом, конём...
Отпоём.
Если днём...