Троллейбус везёт биомассу,
не нужную мне и даром,
а ты улыбайся Марсу
хоть тем, хоть иным макаром
и думай, куда засунуть
хвосты перезрелых вишен,
состроив из рваных струнок
музон себе и кондишн.

Ну, ёксель с хвостом: ведь кто-то
продумал грядущую зиму
годков своего подлёта
к ровеснику-херувиму –
и отпрыска-таки втюхал
за руль, как в судьбу спартанца,
чтоб Шурикам и Витюхам
завидовать не пытался.

Кому-то в салоне душном
на задней площадке зябко...
Ломайся, оправы дужка,
но только не ной, культяпка!
Свою череду бессонниц
троллейбусом объясняю,
но – батя! – ведь я способней
дорожного разгильдяя!

Приехали... Скис, как мойва,
салонный царёк – кондуктор.
На самой отборной мове
сведёт мне скулу под утро –
да так, что больничный киллер
окликнет: «Малыш, а ну спатки!»
А там и автомобили,
не пережившие Пасхи...