Самые нежные звуки рождаются, как Мармарис, получаешь приглашение на певческий семинар в Рыжкове, для всех желающих затопят баню, повесят амбарный замок и пойдут курить кальян, самые голосистые выживут и даже продолжат карьеру, разным хорошим людям ничто человеческое не чуждо. Приглашают на вечер «Жемчужины романса», проборматывая себя, говоришь – гори-гори, звезда моя, божьей коровкой садись на плечо и падай, ничто божьекоровье не чуждо, но и не слишком легко, а кто говорил, что будет легко или мало знаков. Великий семиотик Бехтерев вынимает из кармана рупию и ставит нолик, потом перечеркивает всё, потом рисует новую решетку, заполняет ее осмысленными замечаниями и интересными подробностями из жизни сквозных персонажей, потом говорит себе – не стой на ветру, кухарка связала шарф, изделие теплое, но исключительно грубой вязки, вот какие-то любви старинные туманы, просторный швейцарский шкаф, огромный швейцарский сыр и шоколадка «Милка», ходишь проторенными путями, а всё равно Платон, на золотом подносе яблочко наливное. Ходишь проторенными путями, настоящая жизнь внутри, самая настоящая жизнь, серебристая и рассыпчатая, и по законам сохранения материи рассыпчатых тел из нее получится теремок и панцирь жука-короеда, а что-нибудь теплое и живое не получится, будет тихо о жизни мечтать, о вечерних походах в кино, о субботниках на природе, о краске и бревнах, и рыжиках на обед, и новое проборматывание стекает на половицы. И странные люди приходят из новой страны, открывают окна, заклеенные газетой «Правда», ставят денежное дерево на подоконник и читают передовую статью, оставленную пыльной полоской с той стороны.