Рассвет был короток, а днём
Земля, как будто бы огнём,
Раскалена.
И вечером прохлады нет,
И сумрак лёг на Назарет,
Как пелена.

Горячий воздух в мастерской
Пах свежеструганной доской
И дотемна
Пила вгрызалась в дуб, а тот
Стонал, так словно сердце рвёт
Ему она.

Был узкой улочки проём
Заполнен бранью и враньём
И вширь, и ввысь.
Там крики римлян, египтян
С наречьями заморских стран
В одно слились.

А иногда правитель сам,
Спешащий по своим делам,
Являлся тут.
Тогда, по сторонам теснясь,
Чтоб под копыта не попасть
Спасался люд.

Мальчишки, отбежав скорей,
Глазели, стоя у дверей,
Как пилят брус
Иосиф с сыном; шум затих,
И, труд окончив, мимо них
Прошёл Исус.

Он шел, не поднимая глаз,
Чтоб участь ту, что в звёздный час
Ему дана,
Там, в той неведомой дали,
Из чаши неба и земли
Испить сполна.

Остывший ужин на столе.
Мария, словно постарев,
Всю ночь ждала,
Где он - без пищи и без сна...
Но лишь на Западе луна
Свой серп зажгла.

И вот он тех ворот достиг,
Где сонм убогих и калик
Его встречал,
И он ступил за тот порог
Где мрак, безветрен и глубок,
Спокойно спал.

Глазами звёзд смотрела мгла,
Туман струился, и легла
На плащ роса.
И сквозь безмолвия покров
Он тайных дум услышал зов
И голоса.

Они всё разрастались в нём
Неутихающим дождём,
Из всех округ,
От всех печалей и скорбей,
К нему в надежде и мольбе
Простёртых рук.

Тем крикам не было конца,
Из уст калеки и слепца
Был клич един -
От тех, кто сир и угнетён,
Одно лишь слово слышал он:
"Приди!"

Внимая этим звукам, он
Стоял, луною освещён,
И вдруг с высот
Гром прокатился, как сигнал,
И смолкло всё...теперь он знал,
Что он пойдёт.

И в свете молнии, как днём,
Увидел он свой отчий дом,
И Назарет -
Седой Иосиф в мастерской
Один хлопочет день-деньской
Остаток лет.

Сгущалась тьма над головой,
Поднялся ветер штормовой,
А дома - мать
Слезами встретила рассвет,
Тех странных голосов вовек
Ей не понять.