Выцветают воронки. Белеют поля
возле радиорубки штабной в Мухосранске.
Горемычное облако в виде руля
проплывает, чифирную бодрость суля,
над истоптанной кедами площадью странствий.

Улыбаюсь вотще, аки полный кретин:
думал, стукнет кукушечий годик - и примут,
но на речке, несущей в песок каротин,
кто-то выстроил столько ненужных плотин,
что уже ни при чём издевательский климат.

Городок не хорош и не плох - он таков.
Пусть в воде родниковой мышьяк, а не рений
и народ не настолько, как в Риме, толков, -
это всё-таки мой ареал тупиков,
несуразностей, а иногда и прозрений.

Протрубит мегафон, что казармы взорвут -
буду ждать... Всё равно надоест быть поленом.
Притемню козырьком инфракрасный грейпфрут;
эсперанца акбар или фюрер капут -
что-то будет, пока завершится ваш пленум.

Не видавший реальности МиГ-26,
суестрельными службами неосязаем,
улетит от политинформаций и шефств:
ни январский шафран, ни июльский дюшес
не потерпят истерики с каждым банзаем.

В опустевших домах ещё век простоит
пародийных чудовищ рельефная лепка.
Ей всё кажется, будто парящих сильфид
укрощает тонированный сталинит,
а на мне всего-навсего белая кепка.

Столько лет привыкал этот город к нытью,
а смотрители вышек носы воротили!..
Только снова не вовремя варит кутью
и твердит многозначную галиматью
мой напрасный апрель, мой Ниссан в эрративе.