Я сам не понял, как вдоль скошенной мелиссы
имела честь плестись мечта с резиной лысой.
Вы не поверите, но даже без буксира
перемещалась блажь веков и грязь месила.

Ступенька вверх, ступенька вниз; тупик - спорткомплекс...
А я украдкой всё с диковинкой знакомлюсь
и вывод делаю, щеками пламенея,
что грузди вялить и ковры стирать труднее.

О, мой четырнадцатый князь дорог ледовых!
Страна желаний - это ты, а не Людовик.
Приют собачий да заезд в карман укромный
подняли душу над пустыней монохромной.

Пусть испытавшие меня на благоверность
ответят вслух, какой опасности подверглась
многосегментность земляных сороконожек
и профпригодность тех, кому престиж дороже.

Робея падать, снег был сух и нежно-перист;
стихи о вещем ноябре ещё не пелись,
но о фартовом дне споёт подснежник чуткий
на благовещенский обед плюс-минус сутки.

Улыбка клона Моны Лизы на приборах
перестраховку лет развеивала в порох;
чья диафрагма утончалась - те и мёрли
с комком напутствия в мой адрес в синем горле.

Врачи тем временем сверяли базу данных,
да только плановый флуксен ревел в карданах.
Снаружи публика дискретно цепенела,
не проронив в нутро мечты ни децибела.

А сердце бьётся, вырабатывая допинг,
зовущий в гречку и в гераневые топи.
Что было чудом, станет признанной былиной;
вот только где ж мои семнадцать с половиной?..