Эти три мандарина, подброшенных мной
в непроглядную засветь пиратского утра,
истекают густой красноватой слюной,
освежая подмышки засаленных курток.
А вчера раскошелить творца на линкор
для прогулок по Стиксу дворянство робело:
протрезвевший норд-ост чересчур далеко
по беспутности лет зазывал корабелов.
смутно помнится мне - ураган Фатима
залихватски урчал над пиратской юдолью,
и какой-то небесный придурок впотьмах
колошматил кувалдой в парчовую дойру.
Я не знал, что за облаком сажи свежо,
что мала тропосфера для божьих спортзалов,
а вверху был бы заячий нерест и жор,
да корова всех солнечных зайцев слизала.
Мандарины богам диктовали зарю,
а народ суетился, как бешеный вольвокс,
словно тишь дозвонилась в мозги к звонарю,
волнолом прокатив от Анадыря к Ворскле.
Тут, пожалуй, и среднего снеговика
на электроосле по частям не прокатишь,
но недюжинный сын волостного полка
в самку сфинкса вставляет раздувшийся картридж -
и уже через месяц штампует станок
экземпляры пещерного льва в стиле фьюжн;
эти твари отменно секут, что чеснок
в этом округе к тушам полярников нужен,
а на поймах Замбези - скафандр и наган...
Эх, беспутные рыжие спутники солнца!
Вы геройски уходите в звёздный туман
и мерещитесь в снах кардиналам и ксёндзам.
И когда от футбола отрыв нестерпим
до того, что исход поединка не важен,
вспоминаешь мгновенно, что Дэн Сяо Пин -
цитрус тот ещё в шкурочке. Ну, не айва же...