I
Спи, сынок. То не степь, а пустыня…
Зной грызет беспощадно виски.
Не земля под ногами остынет –
Околеет душа от тоски.

Спи, сынок. Здесь барханы – не горы.
Тихий шорох, сводящий с ума.
Не убийцы и даже не воры,
Но теперь даже небо – тюрьма.

Спи, малыш. Не запахнет полынью.
Не колышется нежно ковыль.
Здесь – душистые сладкие дыни,
Но горчат на чужбине, увы…

И не выдохнуть, не развернуться.
Тает память – оранжевый дым.
Спи, сынок. И не вздумай проснуться…
Где ты, страна Крым?..

II
Степь уснула. Не слышно ни плача, ни стука копыт.
Все утихло – былиночка малая дрогнуть боится.
Здесь их нет, но просоленным небом никто не забыт.
Опустевшая степь видит сны: голоса их и лица…

Завтра будут другие. Их лица и руки белы.
В их осанке – покорность: угодливо согнуты спины…
Здесь стояла мечеть. А осталась лишь горстка золы.
Минареты не тянутся к солнцу. Молчат муэдзины.

Где они, кто вершинам и скалам давал имена,
Те, чьи лица смуглы, а напевы – просты и печальны?
Степь безмолвствует. Это страшнее, чем просто война.
А над степью проносится ветер – слепой и опальный…

III

Мамочка, мама, хочу домой,
Помнишь, был у нас дом когда-то?..
Здесь даже ветер приносит зной,
А в степи так свежи закаты…

Мама, скажи, что такое враг?
Снова сыплются вслед проклятья.
Здесь – только голод и вечный страх…
Цвета ночи – платки и платья.

Мамочка, мама, а где сестра?
Говорят, что ушла на небо…
Знаешь, сосед обещал вчера
Принести нам немного хлеба.

Первым, наверное, не пойду –
Он открыто помочь боится…
Сколько в голодном пустом бреду
Эта душная ночь продлится?..

Мрак. Ни единой живой души.
Только кажется – небо ближе…
Мамочка, мама, прошу, дыши!
Мама, мама! Проснись, ты слышишь?..

IV

Спит пустыня. Где люди, где змеи – поди, угадай?
Мы – чужие. Степного ребенка не примет пустыня.
Знаю, где-то дорога, ведущая в солнечный край…
Там пропитаны ночи дыханием терпким полыни,

Отражаясь в росинках, рассвета пылает костер,
Замирает душа, растворяясь в туманном просторе,
Дремлет южное солнце в уютных расщелинах гор,
И мурлычет ему колыбельную теплое море.

Спит народ мой. Но, верю, однажды проснется и он,
Вспомнит старые песни и буйные конские гривы,
Вспомнит горы и море, бескрайнюю степь, где рождён,
Где могилы отцов… И когда-нибудь станет счастливым.

Спит предательски память. Я стал безнадежно другим.
Я – стреноженный конь, позабывший о вкусе свободы.
Только в сердце останется слово волшебное – Крым…
До последнего вдоха его пронесу через годы

И однажды вернусь. И, придавленный тяжестью лет,
Распрямлю свою спину, вдохну опьяняющий воздух.
Мои внуки родиться должны на свободной земле,
Чтоб их сон берегли те далёкие крымские звёзды…

V
Степь страдает бессонницей, бьется в бреду,
Подгоняет ленивое время.
Он давно уж в земле – кто накликал беду.
Где они – беспокойное племя?

Те, другие, изранили тело её
И сковали мятежную душу.
Даже солнце как будто под дулом встаёт
И тоска беспросветная душит.

Степь уже заждалась. Возвращайтесь скорей,
Встретят горы и море вас песней!
Поклонитесь ей в ноги – как маме, сестре,
Пусть в груди станет влажно и тесно.

Эта старая степь не забыла о вас
И шептала усталой планете,
Что наступит однажды тот радостный час,
И вернутся изгнанники-дети…

V
Здравствуй, степь. Я пришел. Путь был долгим – свидетель Аллах.
Ты мне снилась в пустыне, где ночи пропитаны пылью.
Я другой. В моем сердце свернулся предательский страх.
Он – частица меня… Ты ведь помнишь, какими мы были?

Мы когда-то спокойно ступали по этой земле.
Отчего, отчего же на сердце всё так же пустынно?..
Изменилась и ты. Ну, ещё бы – прошло столько лет…
Ты узнала меня – поневоле заблудшего сына?

Я вернулся домой. Но, как прежде, остался чужим…
Ты прости – нет во взоре огня и горька моя песня.
Здесь всё так же душисты закаты, рассветы свежи,
Только мне на просторах твоих почему-то так тесно…

VI
Всевышний, мы снова враги. Мы – «плохие»,
А в чём виноваты? Я грешен, прости.
Но там, где я жил, поселились другие.
И снова изгнанник… Куда мне идти?

Они возомнили себя высшей расой,
Презрительно смотрят на нас свысока.
Им кажется, с нами и шумно, и грязно,
И пули едва не свистят у виска…

Мы снова степи бесприютные дети –
Народ, отовсюду гонимый, немой.
Как в детстве безрадостном кажется, где-то
Есть дом… Разве мы не вернулись домой?

Призыв муэдзина со старой мечети –
Но этим, другим, ненавистна она.
Не то, что в степи, а на целой планете
Не могут жить в мире людей племена…

Аллах милосердный, тяжка эта ноша…
Я в степь возвратился не сыном родным.
Здесь кто не из них – тот не будет «хорошим».
Где ты, страна Крым?..

VII

Спи, усталая степь. Я твой сон берегу.
Ночь шатром тебя звёздным накрыла.
Ты не думай, что я защитить не смогу,
Эту землю, что мне подарила

Непокорный мой нрав и горячую кровь –
Всю готов, без остатка, пролить я
За тебя, моя степь. Пусть мой облик суров,
И как будто из бронзы отлиты

Лица юных, рождённых вдали сыновей –
Мы умеем любить. Горечь в сердце:
Я мечтал босиком по росистой траве
Пробежать на рассвете, как в детстве,

Только годы не те. Что-то давит внутри,
Не пускает меня на свободу.
Может внук мой – дитя синих гор и зари –
Сможет быть и весёлым, и гордым.

Он споёт тебе песни, что пела мне мать,
Не последним он станет, а первым!
Но тебя, моя степь, никому не отнять
У народа, пришедшего с верой

И надеждой. И с миром. Но если война –
Как один, за тебя мы поляжем.
Ты ведь так нас ждала, ты молилась о нас,
Не за тех, что на солнечных пляжах

Праздно нежились… Места здесь хватит для всех,
Только дети степного народа
Слышат злобную ругань, язвительный смех,
Да проклятия нашему роду.

Даже если заплатим за всё головой –
И за право вдыхать этот воздух  –
По весне прорастем мы зеленой травой,
И с вечерней росой – прямо к звездам,

Чтобы вновь по прошествии тысяч веков
Из холодного пепла воскреснуть,
Сбросить груз удушающих рабских оков
И пропеть свою древнюю песню!..