Не зря ведь подполье ушло в катакомбы
Одессы и КЕрчи, (быть может – КерчИ).
Блиндаж я построил себе за углом бы,
но много копать запрещают врачи.
Железобетон ненадежнее воска
в аду оккупации своры воров.
Скрываюсь в извилинах личного мозга,
пока он ещё совершенно здоров.

Тот мир ненавижу - и это взаимно,
где судит братва и карает братва,
и, строчками  национального гимна,
шансона  блатного несутся слова.
Брожу переулками штреков и штолен,
укрыт твердолобостью лобных бугров.
Пусть Геббельсы врут, что душевно я болен.
А я совершенно душевно здоров.

Напарник - надежда в мозгу копошится.  
Вдвоём охраняем последний редут -
а вдруг отобьемся и чудо свершится,
кошмар завершится и наши придут?
А наши - в окопах по фирмам и банкам -
куют для победы решающий бакс.
В ходу "Мерседесы" у них вместо танков,
а вместо брони - золотой пипифакс.
Ума моего недоступны палаты
ни для санитаров, ни для докторов.
Пусты их шприцы и грязны маскхалаты,
а я совершенно душевно здоров.

Темно здесь, зато ни цензуры, ни сыска,
и всё мне доступно и всё по плечу.
Нашарю сосиску - схвачу я сосиску,
записку нашарю - записку схвачу.
Нашарю я маску - залезу за маску,
нашарю свечу - огонёк засвечу.
Захочется ласки - придумаю сказки -
волшебные или какие хочу.
Придумаю водки, пивка из бочонка,
жаль, мало уже в голове осетров...
Возникнет девчонка, покрутит юбчонкой -
и я так прелестно телесно здоров!
А в полдень на звёзды смотрю из колодца.
Но давит на плечи сомнений гора:
что толку скрываться, ведь надо бороться!
На подвиги выйду. Пора брат, пора...

Пора под откос мне пускать эшелоны,
пока не ослаб, я ведь всё же не раб.
Рабам не платили за труд фараоны,
но жрать им давали, и пива, и баб.
Расклею листовки на ино-каруцах, *
про Родину-мать нарисую плакат.
А вдруг отобьёмся и наши вернутся!
Но: "Наши все дома".(Тук-тук!) .Мне так говорят...


* молд. арба, телега, повозка (Даль)

сентябрь 1998 г.