Нам говорили -- транспорт подойдет,
Все этой ночью будут спасены.
Мы ждали, что комфлот суда пришлет,
Что ж, пацаны и на войне, как пацаны.
Когда фургон под минометный вой
Ответственных работников увез,
До Сапуна еще не докатился бой
И об отходе не стоял еще вопрос.

Пр.:   Мы знали, наши шансы на нуле.
Уж раз на берег моряки сошли.
Но кто ушел на этом корабле,
Забыв прислать за нами корабли?

Кто научил их армию бросать-
Наполеон , тот выскочка и псих?
Нам было б легче с ними вместе умирать,
С их именами жить, оставшимся в живых.
Мы город не сдавали до конца,
Подозревая -- комиссары врут,
Но каждый верил до последнего бойца,
Что не сдадимся, и что нас не сдадут.

Пр.:   Мы знали, этот город свят для нас.
Для нас священней не было земли.
Но то, что встретим свой последний час
Вот так, себе представить не могли.

Потом кто как: на шлюпках, на плотах
Тревожной отплывали темнотой,
Надеясь в здешних уцелеть горах,
У местных попроситься на постой.
Но местный житель был уже не тот.
Проводником он стал у егерей.
Нас немцы называли прежде Шварцен Тодд,
Теперь охотились на нас, как на зверей.

Пр.:    Мы знали, что у нас не хватит сил,
Когда Октябрьский флотом банковал.
Он, бросив нас, опять фамилию сменил,
И стал Июльским этот адмирал.

Потом придет победная весна,
Вернется в бухты невредимый флот.
На их борта навесят ордена,
Они опять- надежда и оплот.
Но этот день домокловым мечом
Нацелится на золото погон.
И дети внуков разберутся что- почём,
И откровеньем станет поминальный звон.

Пр.:   Мы обвинять не вправе всех подряд,
Смывает факты времени река.
Петров пытался застрелиться, говорят,
Но помешали или дрогнула рука.

Мы пережили все: позорный плен,
Забвенье павших и славу подлецов,
Восторг послевоенных перемен,
Где не сыскать про тот июль концов.
И мемуаров правильных поток,
И очевидцев из штабных глубин,
Но горбуну не спрятать свой порок,
Как не пахать, не обезвредив мин.

Пр.:   Мы знали, нам не избежать конца,
Разграблен дом, раз снят с дверей замок.
Но как простить нам адмирала-подлеца
И его свиту, что сбежала под шумок?

А город превратили в обелиск,
И нам названье улиц не менять.
К покойникам не предъявляют иск.
И сколько можно память распинать?
Историю не перелицевать,
Как красок на холсте не заменить,
Но нужно эти имена назвать,
Чтоб тот июль вы не смогли забыть.
Но нужно поименно всех назвать,
Чтоб тот июль вы не смогли забыть!