(продолжение):
"Переписка. Неотправленные письма."

1. Он - ей, письмо № 1.

"СЕГОДНЯ"

Когда мне сказали, что Солнце - Жар-птица,
Я вырос и стал птицеловом.
Зима, я безумно хочу застрелиться!
Зима, пощади меня снова!

Метель, я устал за мечтами гоняться.
Камин обрастал ледниками.
Заря подбирала поленья акаций,
Чтоб выковать алое пламя.

Я только вечерней заре - не стесняясь
Тревоги - умею молиться.
Зачем ты меня обманула, чудная,
Что Солнце - всего лишь Жар-птица?

И муза ещё не готова родиться,
А жертва уже не смеётся,
Не смотрит на дряблую туч черепицу,
И ежеминутно - сдаётся.

И беркуты носят снежинки, как бусы,
А клетка полна птицеловов.
Сегодня мы снова не встретимся, муза.
Сегодня замёрзнем мы снова.

По мёртвому зданию мозга кочуя,
Сладка повседневность немая.
Зима застрелиться инсультом хочу я!
Зима, ты меня понимаешь.

2. Она - ему, письмо № 2.

"ОТТЕПЕЛЬ"

Шагнувшая в оттепель жажды,
Минуя неоновый снег,
Была я со всеми и с каждым,
И мной был любой человек.

Монетами море давилось
И кто-то меня настигал…
Кто звал меня? Я - появилась!
И - столпотворением скал

Столетние серые тучи
Бросались от нас наутёк,
И был им хозяином случай
А нам был хозяином Бог.

О свет маяков чьи-то вёсла
Ломали свои позвонки
И город обманчиво-взрослый,
Ложился под наши шаги.

И в мраморной одури дрёмы
Ступени считали тела.
Была я и музой, и домом,
И чьим-то трофеем была.

Звонарь полоскал колокольни
В лежалой реке авеню.
Но чьих-то надежд треугольник
Наивным покажется дню.

Пила ночь и охру, и сталь, но…
Очнулась: беззвучный квартал…
Никто в этом мире хрустальном
Судьбою моею не стал…

Но, сверстница идолов зыбких,
Покинув небес Колизей,
И всем подарив по улыбке,
Я стала судьбою для всех.

3. Он - ей, письмо № 3.

"БЕЗЗАЩИТНОСТЬ"

Небо вернулось ко мне, чтоб забрать
То, что когда-то дарило - обратно,
Даже твой голос, тревожный и мятный,
Даже улёгшейся памяти гладь...

Утром мы слепо - построим мосты,
Вечером - тайно, с опаской - разрушим.
Наши чудные, бесценные души
Цента не стоят. Они - для святых.

Жабры аморфных расплавленных туч
И капилляры доверчивых молний...
Кто мне твоё равнодушье восполнит?
Где - от твоей бессердечности - ключ?

Зимние окна открыты мои.
Ты не придёшь в эту снежную небыль,
И не попросишь бездушное небо
Память о нас не топить в небытьи.

Мы ли когда-то богами звались?
На мирозданья каркас - не похожи.
Солнечный луч обойти нас не может.
Наши пороки с обидой сплелись.

Да, ты права, что любовь - для святых,
Только и страсть всем небесным - присуща.
В небе гадает кофейная гуща.
Завтра мы снова построим мосты.

Ветер выносит за шиворот - дни
Из дому: небо распнёт меня слёту!
Солнце! Распни меня Ты, а не кто-то!
На фотографии нашей распни!

4. Она - ему, письмо № 4.

Солнечное утро
В мире, где нет оранжевых красок…
Ласточки уже очищены от жёлто-красной чешуи,
Намагниченными клювами кошельков
Цепляясь к тучам.
Обезьянья суета уже спилена с деревьев.
Время разбрасывать камни.

В готические волны каменного века
Удручённо забивая гвозди,
Посмотри на моё лицо.
Динамики ушей любуются азбукой шумов
У предгорья Вавилонской башни.
Пока ты молился,
Моё лицо остеклело.
Ты бы увидел это,
Но уставшие глаза способны видеть
Только оранжевый.

Ледяная вода не поёт хвалебных од,
Обморочные рыбы-чужаки не исполняют гимнов,
Роскошными хвостами телеграфируя.
Сотри моё отраженье с кривого зеркала ладони.
Если бы ты знал, что выйдёшь победителем,
Ты не стал бы играть
В Эту войну.

5. Он - ей, письмо № 5.

"ТРАВЛЯ"

Весь материк захлебнулся снегами.
Чаши расщелин и скважин полны.
Снег как упал из небес, так и замер.
Город твой вмёрз в неподвижные сны.

Солнце колотится, напрочь сгоревши,
Рыбой об лёд и не видит ни зги.
Через плотину воды овдовевшей
Смотрят на солнце морские коньки.

Медный ковчег не всплывёт над потопом.
К мёртвой планете приварен ковчег.
Пыток Вселенной не выдержит робот,
И мирозданию чужд человек.

В облике вьюги пришла ты сюда.
Верю в твою милосердную травлю!.. -
Снегом прижат я к земле и раздавлен.
Из капилляров струится - вода.

6. Она - ему, письмо № 6.

"ИМИ БЫЛИ МЫ"

Мысли вдогонку за северным полюсом луч отпустили,
В косы они заплели красноречия пепельных птиц,
Неосторожный и ломкий испуг черепаховых лилий
И бирюзовую скоропостижную оттепель лиц.

Мы не догнали ни зимнее солнце, ни северный полюс.
Радостно слушали сердцебиенья седых паутин.
На камертон равноденствия я примеряла свой голос,
Зная всех тех, кто сейчас на планете остался один.

Тень минотавра встречала рассвет, умножаясь в рожденьи.
Тело бессонницы стало прообразом вечной тюрьмы.
Мы бы хотели пожизненно слушать метель. К сожаленью,
Теми, кто в эти мгновенья остались одни, были мы.

7. Он - ей, письмо № 7.

"ПРИРУЧЕННЫЙ"

И падают с неба, без промаха, в ножны
Купелей - жестокие сабли судьбы.
Мечтать о дороге чужой - невозможно,
И скальпель внутри мирозданья забыт.

Апостол инкогнито топит ошибки
В имбирных огнях, и они - не горят.
Исчадья отчаянья бренны и зыбки,
И сжечь их сумеет одна лишь заря.

А Высь, перед тем, как создать свой шедевр,
Не раз создавала его муляжи.
Игрушечный мир изловил нас в свой невод...
И чем мне помочь тебе? - только скажи!..

Прирученный к счастью окалиной засух,
Восток озорной прозябает насквозь.
От холода в пыль рассыпаются фазы
Луны и я слышу твой вздох: "Началось!"

8. Она - ему, письмо № 8.

"КОМЕНДАНТСКИЙ ЧАС"

Проталиной солнца в испарине тучи -
Во тьме путеводные звёзды зажглись.
Меня ослепляли свеченьем певучим -
И адово дно, и лиловая высь…

Но дьявол подкармливал дизелем вьюги,
И мир завертелся, по шею в мечте…
Душа моя стала юлой в центрифуге,
И даже не знала я - кто я и где…

И снова свобода меня разорвала
На тысячи мелких незримых кусков.
Душа моя бледная всех целовала,
Но, выдохшись, просит и просит оков.

Кольчугою швов и сердечных царапин,
Роскошным наркотиком сизых степей,
Дождливым плащом, наглотавшимся капель,
Моя позолота прижалась к тебе.

И каждую ночь - Юрьев день продолжался,
А в летопись падали лица мои,
И ты лишь затем в этот плащ облачался,
Чтоб плыть по душе моей вдоль колеи.

Пускай мы друг друга не видели даже:
Мы вместе - поверь мне! - мы вместе всегда!
Для нас бирюзовые сполохи пляшут,
Рождая пожары в небесных садах.

9. Он - ей, письмо № 9.

"МИЛОСЕРДИЕ ВСЕВЫШНЕГО"

Курсив стального горизонта -
Как пасть багиры саблезубой -
Анестезирован зарёй.
Мои - повсюду в небе - зонды,
Но вот опять (и правда, глупо!) -
Мы одинокими умрём.

В снотворной тьме уснуло сердце.
В дремучих шахтах небосклона
Уже отмучалась мигрень.
Её сменяет пульс инерций -
Сердцебиенье Вавилона -
И первобытная сирень.

И если мы ещё не слитны,
И мне неведом твой румянец,
И если Бог нам не помог,
Таким святым и беззащитным,
То Он - дурак и самозванец,
И нам не нужен этот "Бог".

10. Она - ему, письмо № 10.

Враждуют полюса проводки,
Из которой оживающие пьют весну.
Лови сизокрылое электричество в ладони.
Наш сад стареет, как залежавшаяся хроника
На полках архива бессонницы.
Нас показывают в кровавой мелодраме, забрызганной салютами.
Мы в главных ролях...
Мы делаем тройное сальто
В плоскости лунного водопада.
У нас есть перламутровый лес баобабовых откровений
И шалаш-чертог в эпицентре его.

Шепчутся маятники на беременных картинах,
Почерневших от времени
И одновременно выцветших от солнца.
И в этом саду мы не стареем.
Это помогает мне
Перевоплощаться в цветок
По любому поводу
И считать наше счастье вечным.

Лазурные звезды формы зигзага - персоны non grata -
Отражаются в дождя вертикальной луже...
Иногда даже небо смотрит на себя
Со стороны.
Мне бы очень хотелось,
Чтобы мы пошли в кинотеатр
И посмотрели этот фильм.

Но ни над одним человеком,
Перевоплотившимся в цветок,
Не способен раскрыться парашют.
Ещё ни одна огненная чайка,
Одолевшая море,
Не научилась петь, как шторма.
Чайки умеют только
Подпевать костлявым волнам.

11. Бинокли неба:

"АНТРАКТ"

Синдромом железнодорожных тромбозов
Клешни поездов заболели.
И лишь под гипнозом ночь вызвала слёзы
Из глаз кавалькады метелей.

Часы лихорадило. Вечность спешила.
Вокзал, опоздавший на поезд…
Игрушечных бед недостаточно было,
Пришли настоящие. То есть:

На снежном перроне, надеждой - к востоку,
Он ночь перелистывал нежно.
Он ждал поездов из России далёкой
И верил: они - неизбежны.

В одном из добравшихся к гавани эха
Его половинка приедет,
И суженым будет, конечно, до смеха,
До бегства из царства трагедий!..

… Никто не приехал. Созвездие Зомби -
Таилось за глиняной тучей.
Найти от удушья в туннеля сугробе
Хотя бы серебряный ключик!

Арену вокзала, как прежде, штормило
Аншлагом её опозданий.
Составы равняли с пустыней, как пилы,
Чащобу его ожиданий.

Он спрашивал у сновидений пустых,
Жива ли его половина,
И те, захлебнувшись в архивах своих,
Ему отвечали невинно,

Что - да, мол, в России такая живёт,
Но - адрес её не сказали.
Ещё не один обесточенный год
Провёл он на этом вокзале.

12. Он - ей, письмо № 11.

"РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ОТКРЫТКА"

Рождество. Спешат спастись. Волхвы младенца
Тут же, сразу - распинают на кресте.
За углом грохочет призрачно Освенцим,
А Иуда звонко ходит по воде.

И болит, как прежде, голова Пилата,
И Господь уходит в спячку, на ночлег,
И за миг - всё это, этот весь театр -
С головою погребает красный снег...

Я бы продал свою душу даже Богу,
Чтоб зима не начиналась никогда!..
Поздно. Снег, который я не смею трогать,
Ибо стану изваяньем изо льда...

И душа моя продажная, к тому же,
Даже Богу, даже Богу - не нужна! -
У Него в гостях - бесчисленные души,
Миллиарды душ и каждой грош цена.

13. Она - ему, письмо № 12.

(УТЕРЯНО)

14. Он - ей, письмо № 13.

"АПЛИКАЦИЯ"

И рос по часам сталагмит телебашни,
Чтоб с небом общаться, пространство разрезав…
Не думал - никто из живых - о вчерашнем,
Лишь я и мои охмелевшие стрессы.

Над каменно-звонкой шарманкой планеты
Витала кисельная небыль тревожно.
А я только: где ты, ну где же ты, где ты? -
А мне только: в прошлом, ну в прошлом же, в прошлом!

И дождь не опрятен, и жребий не брошен.
И что мне сказать тебе? Нем крик исхода.
За тысячу лет мы не стали моложе,
И нет ни Эдема уже, ни природы.

На аурах - огнеупорная плесень.
Ещё не засвечены грёз негативы.
И наш континент ни рубля не завесит,
И наша земля - лишь на картах красива.

И брошена вдосталь, и ранена вдоволь…
На завтрак ей - дождь, на обед и на ужин.
Ленивое небо - лукавый ей повар.

И, опухоль неба впечатавши в схемы,
Последний форпост летаргии Эдема
Я сдал одиночеству.
Нам он не нужен.

15. Она - ему, письмо № 14.

"ПАРИ"

Это затменье пророчит амнистию
Всем безнадёжно влюблённым.
Кольцы Луны годовые на листьях
Пальм штормовых цепенеют.
Заняты звёздами полосы взлётные...
Серфинг на гребнях циклона...
В оледеневшее небо холодное
Я - только падать умею.

Души проносятся мимо и светятся...
Этих, чужих - мириады.
В самом конце, уже при смерти, встретятся
Наши чудесные души.
Самое близкое и сокровенное
Явится в ждущим - наградой.
Нам запретила встречаться Вселенная...
Нам ли Вселенную слушать?

16. Он - ей, письмо № 15.

"НОВОГОДНЯЯ ОТКРЫТКА"

Алое небо вскипело в стаканах.
Вспыхнули реки бордовым огнём,
В лона морей, в динамит океана -
Ленты бикфордовы… Не увильнём.

Взвились параболы времени в небо
Змеями гейзеров, пьющих сургуч.
Спрятались в полые панцири склепов
Злые зловонные ящеры туч.

Эта зима нас бесследно обвесит.
Явь наизнанку - такая же явь.
Жизнь - доказательство смерти, и месяц
Щурится, как дальновидная навь.

Хрупкость с напёрсток, но скоро окрепнет.
Грусть - лишь наследница счастья, и всё.
Спой мне о том, что безумный волшебник
Нас от безумия мира спасёт.

Ищет река свой исток и, расплавясь,
Мечется, как электрический ток.
Эта зима нас, как прежде, подставит,
Бисером пульсы рассыпав у ног.

Солнечный луч - необъятной лавиной -
Руки, как сито, роняют на снег.
Эхо ауканья выстрелит в спины
Стен и сиреневых кладбищ аптек.

Спой мне о том, что бессмертье - напрасно,
Или о том, что, забившись в груди,
Пульс твой всесильный в какой уже раз нас
От замерзанья не сможет спасти.

17. Она - ему, письмо № 16.

"ТРАНЗИТ"

Пощёчины реяли в воздухе буден.
Я - в комнате. В комнате нет никого.
Забыла я, как улыбаются люди.
Забыла себя, но - осталась живой…

Мы вместе, в обнимку, однажды проснёмся,
За городом, там, где прибой, на заре,
И вместе уйдём, и уже не вернёмся
В нелепую жизнь неподвижных дверей,

В капкан темноты, в павильон трафаретов…
И будет так странно тогда вспоминать,
Что мы задыхались течением Леты,
Что смели так долго друг друга не знать,

Что только вчера мы толпились в прихожих,
Курили себя и топились в беде,
И быть друг на друга желали похожи,
Не помня себя в перестрелке дождей.

Мы в море открытом проснёмся однажды,
Летящие вплавь в мираже штормовом,
И вдруг ощутим, что срослись наши жажды,
Что за ночь мы стали одним существом,

Плывя на далёкие жёлтые башни
Коралловых рифов в экспрессных ветрах,
И будем смеяться над нашим вчерашним,
Над тем, что людьми мы считались вчера…

И снова уснём в ожиданьи безбрежья,
Чтоб снова пилюли единства глотать,
Глазеть в фосфорический шторм безмятежья
И новых сюрпризов от Вечности ждать.

18. Он - ей, письмо № 17.

Ставшая пеплом на Страшном Суде,
Ты в небеса апелляции шлёшь.
Пусть незаметно, в ночной темноте,
Перегорит однокрылая ложь.

Все фругиферы больны осязаньем.
Все люциферы сомненьем больны.
Снежные цапли, паломницы знанья,
Не разглядят в перископы - весны.

В бешенствах многоголосого плача:
Быть беззаботно-смеющимся - стыдно.
Ежели я улыбаюсь, то значит,
Перед тобою не я. Очевидно.

Но поднимись над землёй монотонной
И посмотри на меня тет-а-тет.
Я ли - живой образец для влюблённых?
Я ли - твой демон? Ты знаешь, что нет.

Пренебрегая последней любовью,
Пятимся - только зигзажно - домой...
Но - заразись от меня хоть здоровьем! -
Может, тогда мы пойдём по прямой...

Знаем иное: зарёй корабельной
Лакомство смерти стыдливо алеет...
Шалостью скорби больны мы смертельно...
Переболеем!!!

19. Она - ему, письмо № 18.

"УЛИКИ СЧАСТЬЯ"

Кляксами слёз на ладони у феи
Линия жизни размыта стремглав.
Перед Тобой Атлантида робеет
И времена обнажают тела.

Законсервирован в снах и отчаян
Жаркий салют оголтелой мечты.
Мир разноцветен, причудлив, случаен
Лишь потому, что на свете есть Ты.

Рыжеволосые - плачут - дриады.
Перед Тобой пресмыкается Ад.
Что пожелаешь Ты вместо пощады,
Приговорённая жить наугад?

Зеленоглазым наядам не сладко
Слизывать снег с хиромантии рук.
Падшие души не станут осадком
В миксере метахимических вьюг.

По уши в жалобном снеге, мой Ангел,
Из многоточий мы лепим созвездья.
Мы не хромые, мы просто мустанги
В долгом пути, гравированном местью.

Вечность завянет, История скиснет.
Ночь перевёрнута вверх головой.
Ангел мой, Ты отвернулась от жизни
Лишь потому, что и я - не живой.

Руки несут сквозь земные измены
Флаги лиловые, словно корвет…
Все ипостаси твои совершенны,
Только Тебя, переменчивой - нет.

20. АЛГОРИТМ СВЕТА
(экстракт всех писем)

В намагниченном свете весны
Разбегаются тени.
Воздух густ исподволь.
Мы горим? Ну конечно, горим!
Задыхается табором писем,
Сожжённых, как феникс,
Близорукая почта
Не вовремя смытой зари.

А трамваи
На запах доверчивых зёрен проталин
Муравьями бегут
Сквозь чуму позолоты дневной.
На жёстоком термометре
Апокрифической дали -
Невозможно! - плюс сорок по Цельсию.
Тропики. Зной.

И курортные бабочки
Греются до исступленья.
Перекопан весь воздух
Их крыльями, как огород.
Невесомостью времени
В море порхает затменье,
Как медуза в сухих лабиринтах дождя,
Как тавро.

Замерзает, как молодость,
Меланхоличная Лета.
Огнестрельные пули
Сбиваются с верных путей.
И начало реке -
В серебристой броне пистолета.
Мы горим.
Кроме нас на Земле не бывало людей.

Где когда-то жарой,
Словно персики звёзд, налились мы,
Там экватор сейчас,
Там пьют чай водолазы глуши.
И когда-нибудь,
Знаешь ли ты,
Припаркуются письма
На обочине самой манящей души.

21. Она - ему, письмо № 19.

"ПРОТИВОЯДИЕ"

Палитрой ультрафиолета
Мои изрезанные вены
Поила жажда смуглой комы,
И мы - лишь отпечатки лета
На бурых безмятежных стенах
Пустого дома.

Мы - два важнейших компонента
Заветного противоядья,
И нами, красными цветами,
Нагое тело континента
Должно одеться, словно в платье -
С годами.

Мы - гроб на чьей-то панихиде,
Где слышен вой степей могильных.
Для нас давно готовы склепы.
Мы так давно устали видеть.
Мы по отдельности - бессильны
И слепы.

Уликами землетрясенья
Мы сатанеем и сгораем,
Мы бьёмся перед образами
И, не найдя в других спасенья,
Мы в одиночку умираем.
Противоядие - мы сами.