Тише, разбудишь пейзаж. В незнакомых краях
прежде привыкни к шуршанию сумерек, елей,
птиц в небесах, чуть полощущих там еле-еле
в них свои крылья. Привыкни в горах
к перемещению светил незнакомых, имён
не называющих путнику, будь в перелине
он иль в опале, тоскуй ли он по балерине,
по белошвейке ли, чьих он касался рамён.
Всякая местность обширней, чем кажется нам.
Птиц в небесах много больше, чем схватишь зрачками.
Уж ли кругами замшелый окутает камень,
шуркнет ли злая сирень по твоим стременам, -
не отвлекайся! Пространство подскажет, куда
двигаться телу, подскажет зрачку ориентиры;
выберет город, вино и подобье квартиры,
и отразит тебя… Так отражает вода.
Так отражает вода свод небес, полукруг
тех лиловых ветвей, что на небе, как вены
и как прожилки на мраморе… То есть мгновенно
вас отражает пространство, ни ног, и ни руг
не оставляя следов на себе ваших, но
помня названье вина, номер комнаты, где вы
спали, крошили, грешили при помощи девы…
"Он здесь бывал", - скажет воздух. И скрипнет окно.
Воздух, пейзаж или злую сирень - всё равно,
что ты припомнишь, поскольку пространство в итоге
всё же забудет тебя, сколь ни помни дороги,
камня, ужа и сирени, шуршащей в окно.
Тише, разбудишь пейзаж, выходящий за край
и разумения, и обозрения, всадник.
Что впереди? Небеса, то есть времени задник…
Здравствуй, пространство, зане я не молвил: «Прощай».