– Это что? Отчего это воздух так матово чист?
Отчего так певуче прозрачна вечерняя даль?
– Это август, дитя. Это дальнего поезда свист.
Промотавшего душу пространства нещедрая дань.
– Он зачем и куда? И какой ему властью дано
Так легко и отчаянно влечь за собою во тьму?
– Чтобы шторки раздвинуть и пялиться молча в окно.
А куда и откуда – неясно ему самому.
Это август, дитя, это поезд, и это судьба.
Не пытайся понять – почему и откуда они.
Только тихо вздохни и замри, если мимо тебя
В отдаленье потянутся дробной цепочкой огни.
Только тихо вздохни и запомни – осенний откос,
Ежевику в ложбине, тепло можжевеловых лап,
Полусонные сосны, бредущие склоном вразброс,
Полуржавого чертополоха растерзанный хлам…
Впереди ещё столько всего… Ну, хотя бы – зима.
А у дальнего поезда путь до того непростой,
Что  старик Лобачевский сошёл бы, наверно, с ума.
И смотрел бы в окно. И печально качал головой.