А вы знаете, простое имя ему не подходит. Мое авторское намерение эту розановскую парадоксальность в имени как можно более подчеркнуть знаками двойников, призраков, теней. Именно: хочу подчеркнуть особую лирическую связь с поименованным, когда обычный рефлекс – слово о поэте – становится слишком безличным, а сам поименованный только тенью – зеркальной личностью поэта в роднике, что не может мною быть ни доказано, ни подтверждено ссылками на источники его творчества, а возможно лишь как волшебство духа или холодный ад!

  Мне пришлось найти ему имя, кажется, подлиннее, что уже более чем наполовину неверно для его читателей, но уже поздно что-либо менять. Для этого использован смысл того, что подразумевалось раньше под термином "тень" или "двойник", и вошло в творческую манеру романтиков и символистов, а сейчас – стилистический трюк или просто штамп ради красного словца.

  Только по истечению некоторого времени наименование "ЛИСТОПОЛЬ" начало у меня  бурлить в сознании: пошло развитие борозенцевского принципа экспозиции времени в поэзии. И в конечном счете оказалось осознанным, как основа для интуитивной ангелиады. О, Леонидовы ангелы весенние! Это светлые двойники его листопольских персонажей, и не по признаку имени, а по признаку чувства, чутья солнечного духа и белого тела, - как в театре, где каждый зритель, как лицедей, смотрит из своего лабиринта на сцену своей души, одну для всех поэтов...

  Тени  гор – это вечные лирические двойники поэта, И не поразительно ли, что СЛОВО теперь, как астральное тело, рвется к освобождению от своей обветшалой оболочки. Тени гор насыщают планетарные полеты! А какая атмосфера полета в ЛИСТОПОЛЕ!!! Она сгущается и концентрируется в точку чувствительности теней, и внимательные читатели становятся просто предателями своих двойников. Нет, не потому, что хотят этого, а потому, что не могут ими не быть! И ни в ком я этого так сильно не чувствовал, как в лирическом "Я"  ЛИСТОПОЛЯ.

  Трижды Заглавная тень являлась яркой вспышкой света в моих глазах,  где проживала до того момента свободно и вольготно только бледная тень.  И трижды я наблюдал преображение души после переведения из белой тьмы в черную.

  Первый раз я опознал двойника только во  внутренней части лабиринта поэзии, где почивала моя живая лирическая жизнь, а вот с другой внешней стороны лабиринта – я распознал тебя, Леонид! Ты  подобен теням гор, ты – многоликое тонкое существо! А кто еще может признать или не признать носителя солнечной души? Или это Божья сила, навязанная существующими правилами поэзии?! Это – инстинкт самосохранения духа!

  Все мои ощущения говорили мне о мире-чудовище ЛИСТОПОЛЯ. А там белая тень провоцировала явление в жизни СЛОВ, (но только в настоящее время жизни лирика!), а вот далее, что? – нет, не вечность! Жаль, что  жизнь, ведь черная тень заживо может сжечь тьму лирических душ. Жаль, что живая, ведь у белой тени отсутствует ярко выраженный карнавал – основа любого сильного духовного явления.

  Второй раз явился мне уже  более внушительный  (из  твоих теней гор) двойник, он  бродил за мной  в четвертом  лабиринтовом отсеке, там, где  лирическая поверхность обманывает односторонней давностью жизни без цели. Но  как мне-то жить без цели, без смысла?! Ох,  как непросто мне жить в твоем настоящем явлении! Меня начинало буквально лихорадить от белого двойника. Начались худшие испытания для моей души! Я завидовал твоим высоким полетам.  А после лабиринта ЛИСТОПОЛЯ я вошел в твой театр существ, где играют роли лирические тени и светлые двойники, внося  в своё действо определенную мораль. Именно твои двойники указали мне твой смысл и статус духа, как «исторического добра» в мировой поэзии.  И я могу вместе с твоими двойниками крикнуть: "Тенегорное чудовище, узнай всех нас, найди нам место!" Великими и многими зверствами играют тени в театре.  С нехарактерным  для мира ангелов сердечным ритмом черная тень  превращается в монстра, в чудовище, а белая тень – в гомункулуса, выращенного в глубоком лабиринте поэзии (причем красиво и  умело, с удобством  и с гармонией).

  И вот  в ЛИСТОПОЛЕ идет травля черной тени, а потом охота на дикого зверя-двойника, который совершает переворот во всем театре поэзии. Вот уже и победа: оборотень пригвожден  к оси мирового лабиринта, а белая тень ничего не ведает о беззаконии двойника в театре теней и внутри лабиринта мирового теа-арта ченного мира И-и-и... получает самый жестокий удар  в сердце.

  А после – кошмар черных теней, за которыми идут все внутренние явления, а за ними –  трагическая судьба теней нечеловеческих.  Однако, почему нельзя быть лабиринту без белой тени? Почему нельзя жить в театре без лирического двойника? Неужели ты должен всегда открывать сам в себе явление живого ЛИСТОПОЛЯ для того, чтобы воспарять духом на  бесконечном пути по лабиринту?

  На моих глазах вырастает очередное чудовище из тонкого раненого СЛОВА в  театре теней. На мгновение кажется, что я ослеп!  Я вижу такие ослепительные лучи в ЛИСТОПОЛЕ…
 
  Вам не верится? Тогда прочтите сами книгу "ЛИСТОПОЛЬ" тонкого лирика Леонида Борозенцева. Нет, пожалуй, сначала приложите открытую ладонь к этой книге и ощутие астральное жжение её света!

[email protected]