Расскажи, гадалка, по руке,
Сколько мне в оцепененьи жутком
Корчиться в «испанском сапожке»
Торквемады – хилого рассудка.

Я в чужих запутался домах,
В толчее людской не вижу брода.
Поскорей бы мне сойти с ума
В издавна манящую свободу.

Не радеть душевной немоте,
Не стоять пред хамами сутулясь,
Не почить распятым на кресте
Двух пересекающихся улиц.

Я твержу и ратую, твердя:
«Господи, к чему меня готовишь?»
Разум колыхаю как дитя, –
Поскорей бы он родил чудовищ.

Поскорей бы он раскрепостил
Мысли без острастки и покоя…
Вот он я у дедовских могил,
Без ума, с сиротскою сумою.

Благостный изгой любви и власти,
Без вина бреду навеселе.
Глуп, остервенел, свободен, счастлив
В древнем сумасшедшем ремесле.