Когда я гашу свечу,
  мне светят твои глаза.
И я мерцаю в ответ
  родинками на теле.
Тогда уже всё равно –
  ты рядом со мной или за
две тысячи толстых стен от моей постели.

Тяжёлый дневной фонарь
  заброшен за край земли.
И спущены с облаков
  невесомые сходни –
чтоб те, чьё зренье мудрей, наблюдать могли
в замочные скважины звёзд
  чудеса Господни.

Когда сквозь померкший свет
  свечи на смертном одре
проявится свет иной золотым сияньем,
он выжжет нашу любовь –
  за привкус приставки «пре»,
за то, что она была
  иногда деяньем.