Отцвёл, как солнце, зверобой –
нет осени прощенья! –
и мы отправлены с тобой
в полёт без возвращенья
туда, где даль глухонема,
как ночь перед расстрелом.
Струится мимо полутьма,
тьмой прилипая к телу,
внутри замёрзшем и вовне,
двум жизням асинхронно.
Сугробы памяти во мне
засыпали нейроны  
и только жёлтый зверобой
под ними пахнет летом:  
полузабытой ворожбой
на атласе планеты,
загруженной в анабиоз
с пространством двух влюблённых,
до хаоса листвы и звёзд      
хрустально-обнажённых.
Но брошен лета хризопраз
в полёт без возвращенья,
а время, вмёрзнувшее в нас, –
лишь топливо смещенья.  
Однако, что-то не даёт
сместить нас до предела:
работает наш звездолёт,
как роженицы тело, –
мы выйдем из него в иной
мир, небо расшатавши,
и вновь запахнет зверобой.
За вечность не увядший.