Одноклассница мамы мне дарит сто гривен
(кеды средней паршивости тянут на двести).
У самой колбаса винограда дешевле,
но нарушить традицию – Боже избавь!
Умная? Сомневаюсь.
Поздравительный пафос натужно зазывен –
и встаёт этот день, как тюльпановый пестик,
над дорогой моих социальных лишений…
Ну другая, другая у женщин резьба!
Ладно, согласен – не зависть.
Круглый год я не нужен. А тут – буффонада:
пусть мечты исполняются, горе уходит…
А самой-то известно, что вовсе не жрачка
беспокоит гипофиз, аппендикс и хвост.
Как обычно, семь пятниц…
Урбанистика будит во мне конокрада
с полновесной поправкой на дань новой моде.
В шутках с мамой та тётя, как прежде, ловкачка,
а со мной что ни фраза – капустный компост.
Во всю необъятность.
Купишь тортик, – сказала. – Ещё и на дыньку
хватит сдачи: ты ж вкусное любишь, я знаю…
И не рявкнешь в ответ, и «спасибо» – фальшивка;
остаётся глотать этот пареный торф.
День рождения – как же!
Но однажды бокалы пронзительно дзынькнут –
и погладит ей волосы гиря стенная,
чьею жертвой должна была стать не машинка,
а конвейер по глупой штамповке тортов.
А завтра наварим кашки…
Есть обычай. И есть, так сказать, сын подруги.
Стихотворный багаж и в расчёт не берётся.
Котя, солнышко, немощный сгусток балласта,
я тебя поздравляю – смотри ж не умри!
Опять оливье зацвело…
День варенья проходит – мы прячем хоругви
до поминок какого-нибудь чудотворца.
Целый год вызревает дежурная ласка
вместо тёзки-зверька для балбеса-чайлдфри.
Это уже ремесло.
…Тем, кто мне предоставит баранку «Фиата»,
как-никак, важен я, а не красная дата. |
