Полная чаша искрящейся крови –
как наполнять? –
и увядали дары в нераскрытых обёртках.
Чёрным по белому писаны брови –
как не понять? –
и самоучка-душа восставала из мёртвых.

И намечала – по чёрному белым –
в космосе плыть,
звёзды к зрачкам примерять окрылённо и дико.
Глупое тело покинуто млело –
ни утолить,
ни расплескать, как чернильную сущность индиго.

Что это было – так неотвратимо –
и не сбылось?
Было ли, если ушло, даже дверью не скрипнув?
Все – осязанья, картины и темы,
нежность и злость –
к непостижимости той безнадёжный постскриптум.