В атмосфере безумства и тлена
С нарастающим свистом пращей
Афродитой выходит из пены
Понимание сути вещей,
Обнажённая горечь явлений
И оценка бездарных времён.
Как саднят от молений колени,
Как тошнит от лубочных икон!

Осыпаются прахом устои,
И ослепли во тьме маяки.
В леденящем предчувствии боя
На заре розовеют штыки.

На тебя уповать ли, распятый,
На штыками ль грозящую рать?
Сумасбродный, больной, бесноватый,
Тяжело умирает двадцатый,
Не желая легко умирать.

Обнажённая горечь явлений,
Беспощадная, бьющая влёт...
И вот-вот новоявленный гений
Снова выбросит руку – вперёд!
И влекомые бешеным смерчем
Зашагают в атаку полки.
Убивать и привычней, и легче
По велению властной руки.

Не в стерильных больничных палатах –
В казематах, где дыба да плеть,
Измождённый, избитый, распятый,
Тяжело умирает двадцатый,
Не умея легко умереть.