Там, где один – не ждут… Не живут
от встречи до встречи,
вечер не пьют из широких бокалов,
многозначительно не сжимают салфетки.
Ветки цветов не польют прозрачной водой.
Там зимой украшают сердца, а не ёлки.
Иголки растят, прикрывают шипами
место, где колит, ноет или болит,
вызывают врачей заранее мёртвым
и безнадёжно больным пускают кровь.
Там не ждут откровений, не бросают курить,
не считают потери. Только кофе роднит
с разговора сутью и вяжет темы:
«Не остыл? Подлить? Может, будешь ещё?»
И счёт давно не ведётся годами…
За царапины выдают раны, ни о чём не просят,
и живут привычкой себе же поглаживать руку.
И свету и звуку придаётся особый смысл.
С мылом смывают печаль и живут насущным
авралом, возникшей проблемой, пустой заботой.
Работой прикрывают для пустоты свободное время.
Бремя себя самого называют нежно усталостью.
А то, что потом от себя останется, несут гостям,
чтоб на что-то улыбки натягивать в доказательство
радости, смелости и прочих условностей.
Потом не до конца дослушав новости, в огонь
опять подливают кофе.