Николай Ширяев

    Тоже думает, что поэт. Теоретически знает, что мужчина должен вырастить сына, посадить дерево и построить дом, но до сих пор не подозревает, что все это делается разными инструментами. Данный факт является основой половины написанного. Остальное можно разложить на несколько полок по тематике раннего облысения, сожаления по поводу собственной половой неустроенности, творческой невостребованности. Особенностью своей сделал также чрезмерное использование старославянских слов, украинизмов. То ли это желание показать свою эрудицию, то ли попытка придать некоторую выспренность слогу, - можно догадываться. Но не пахнет ни тем, ни другим. А вот далеко не полная подборка еще одного перебора.

«Обнял, ну и так далье».
«И каждый норовил войти в исторью…»
«Тот не теряет, тем не менье…»
«…мерно строил зданье».
«Мир лежит во зле, и тем не менье…»
«Есть сила мышцы и угол зренья…»
«Замучил огонек сандальей».
«Распродав свои именья…»
«…неожиданные известья…»
«Наличье Христианства…»
«С точки зренья…»
«…откроется значенье».
«Поминанья в тайне тоже…»
«Так в полнолунье скребется мышь…»
«…возобновлять отверстья».
«…берегут наследье».
«…И событье, и завязь».
«Печальное наследье…»
«Доверьем наполняются умы…»
«Как выпытать взаимопониманье…»
«…сокрытье истины во благо…»
«…она же в основаньи».
«…На строй и его развитье».
«…нашего матерьяла…»
«…грызут сомненья…»
«В многословьи библиотек…»
«…матерьял отделочный…»
«Способен на значенье
 Источник освещенья
 Сильней, чем злоключенья…»
«Есть знанье о решительности дней,
 Есть вера и, увы, образованье».
------------------------------------------------------------------
    Воистину, «увы». Некоторых нужно от него оберегать. Хотя, с другой стороны, кто-то же должен писать удобрения для нивы пародий. Не каждому в двадцать первом веке подходит мимикрия «под Гумилева», например. Это не способ приблизиться к большой поэзии. Итак, первая четверостиШирка.

Про «мягкий» у Ширяева.

Желая слогу выспренность придать,
Знак мягкий возлюбил убийца гласных,
Забыв с идеей смысл согласовать,
Чем породил каскад цитат ужасных.

     Ну, что ж, продолжаем листать историю болезни.

«Конечно, я просрочен, мне за тридцать…»

По возрасту нет, а вот по образу мышления – точно.

«Стою безо всякой улыбки
 Я на подоконнике в спальне.
 Я старый, противный и липкий,
 Почти что не функциональный.

 Подсушен и стянут апрелем,
 Закручен, затянут и палев.
 Я – тюбик с просроченным клеем.
 А думали вы, что Ширяев?»

Что ты, дорогой, с такими длинными загадками – к психиатру.

Краткое резюме

Я – Коля. И мой разум зыбкий,
Я весь инвалид капитальный.
Я старый. Противный. Я липкий.
Немытый. Нефункциональный.

Подсушен, небрит, не причесан,
Замызган, занюхан, просрочен,
Занудлив, почти неотесан,
Вонюч, как и тюбик мой, впрочем.

«Пьявка пьет, сосет собаку клещ,
 Каркают в округе динозавры.
 Мир, хоть обычаен, но зловещ».

«Опять поэты пишут бред,
 Как будто все больны немножко,
 А мир – изрядный лазарет».

«Я, наверное, сумасшедший –
 Часть кретина – что-нибудь в этом роде…»

Ну, почему же сразу «часть»?

«А в ушах стоят оттенки голоса,
 Из руин рассудка вылезая».

Чисто «белка» у Николя. Зато такая же, как у великих.

Психиатрическая

Благостно посвистывает клещ,
Гавкают спросонья крокодилы,
Блеющий на всю округу лещ
Укусил за хобот гамадрила.

Я – кретина небольшой фрагмент,
Мне всегда ума недоставало.
Знаю, что латентный пациент,
Творчество мое всех за…достало.

   Нарколог и психиатр были. Следующий в обходном листе – сексопатолог. Какой же без него букет?

«И я тебя без слов благодарю
 За то, что ты чуть-чуть другого пола».

Интересно, в каком месте такие незначительные отличия?

«Я вспоминаю твой взгляд, твой рост,
 Волосы твои русые.
 Память мне заменяет хвост,
 Изгнанный эволюцией».

«Впереди остается две трети меня и баста.
 Были слухи, что многосериен, но с этим глухо».

И тут мания величия.

«Поблизости теплое тело
 С ногами, чтоб можно разуть их».

«То, что мы полов с тобою разных,
 Даже удивительно теперь».

Приятный сюрприз. Но дальше нотка грусти.

«Мы социально блеклый элемент,
 Мы бесполезны делу размноженья».

«И не выделено квоты
 Нам на деланье детей».

И слава Богу!

«В суете распашной
 Не зачав ни жены, ни ребенка,
 Как-то даже смешно
 На себя получать похоронку».

Чего только в природе не бывает!

Трансвеститошная

Хвост, что две трети меня занимал,
Ставший продуктом мутации,
Как атавизм я в Кунсткамеру сдал, -
Лишний он после кастрации.

Я вспоминал своим чудо-хвостом,
Выкидышем эволюции,
Пол твой, гражданство, размер. А потом
Ночью сражался с поллюцией.

Нам размножаться с тобою нельзя, -
Тело бы нюхать разутое.
У трансвеститов другая стезя, -
Блеклая и …банутая.

Вот и не может никак Коля пристроить себя в сексуальное рабство.

«Старые припоминая обычаи
 Милая все за меня не идет».

«Ничего, что ни слуг, ни палат,
 Ничего, что чуть-чуть лысоват…»

«Неженатый, обученный в вузе и
 Непохожий еще на дугу,
 Несмотря на года и контузии,
 Я могу и еще раз могу.

 Не дворянского, правда, сословия,
 Как Михалков. Такие дела!
 А прынцесса узнала условия,
 Почесалась – и в бизнес ушла».

На сватовство Ширяева

Да… С такой биографией суженый
Хоть и может, - не всем подойдет:
Лысый, нищий, поэт плюс контуженный, -
И с чесоткой прынцесса уйдет!


     Удивляет иногда Коля и своей извращенной хлебосольностью.

«Ночью долгой, ночью странной
 Долго думать неприлично.
 Удивлю гостей незваных
 Скорлупой своей яичной».

Да уж, такой деликатес на редкого гурмана вроде Митрохина.

Кастрационная

Ночью думать – извращенность,
Ночью в гости – неприлично.
Проявлю-ка изощренность, -
Яйца отварю цинично

И подам. Гостям не жалко
Даже печени. Минтая.
Стрельнет раз в году и палка,
Пусть уже и холостая.

      А вот этот пример звезданутой болезни непризнанного гения из Голожодрыщенска мне лично очень понравился.

«Эпилог по поводу прически:
 Выскубли меня, не знаю как.
 Я пожалуй что не Маяковский,
 Но переболевший Пастернак».

Мимикрическая

Любым путем к таланту устремиться,
Почувствовать на миг себя звездой!
Пусть не стишками пошлыми сравниться, -
Так хоть своей оскубанной балдой.

Преследует повсюду славы призрак,
Но что б ни написал, - опять не то.
А может, удалишь первичный признак?
Сойдешь тогда за Агнию Барто.


      Далее следует серия перлов, посвященная неуемной, бессмысленной, беспощадной, а потому труднообъяснимой и маловостребованной гиперсексуальности Николая.

«Несогласия стрелку вынь, -
 Как занозу; меня не рань –
 Я и так достаточно инь,
 Чтоб торчать иногда как янь».

Половая многогранная

Быть гермафродитом – дрянь.
Так что лучше поостынь
И решай: инь или янь.
Либо просто – сунь и вынь.


«Кому-то выпал половой
 Успех нежданный,
 И у любви над головой
 Цветут каштаны».

Про везуху

Бывает, что и половой
Успех – нежданный.
Отрадно было, что тепло, -
Цвели каштаны.

Нам было негде. И пришлось
Под сенью розы.
Спасибо Вам, что обошлось
Трихомонозом.


«Любовь не траханье в пыли –
 Любовь залечивает раны».

«А ты? Зачем ты теребила блузку?
 Прямых волос отбрасывала кисть…
 В каком-нибудь кафе приинститутском
 Что нам мешало попросту сойтись?»

Студенческая пикантная

Любовь – не траханье в пыли,
Ведь «трах» в пыли наносит раны.
Любовь для раны – костыли,
А трахаются лишь бараны.

Другое дело, чтоб в кафе
Приинститутском, да публично
Сойтись в подсобке подшофе…
Вот это будет эротично!


«…Не тревожься, дорогая,
     Спят фанаты «Спартака».
И «Динамо» дрыхнет тоже.
И «Шахтер». А мы вдвоем
Подле подлинных подножий
Славно время проведем.
      Никуда тебе не деться!
      Я ж не страшный, так и быть».

О, спорт! Ты – секс!

Спят фанаты, футболисты,
Бегуны и прыгуны,
Словоблуды – онанисты, -
Все на свете спать должны.

Никуда тебе не деться, -
На безрыбье буду я.
Только страшно мне раздеться, -
Не увидишь…ничего.


«В любви ты требуешь фальстарта
 И получаешь гандикап».

О, секс! Ты – спорт!

Да, начинаю резво слишком,
Не успеваю фору дать.
Ну, перезревший я мальчишка,
И потому, - ни дать, ни взять.


      На этом хотелось бы закончить наш репортаж с соревнований по спортивной эротике и перейти к смежным темам. Автора, например,
волнует быстротечность времени как физической величины и, в то же время, как категории философской, космической. И потому он задает поистине гамлетовский по накалу страстей вопрос.

«Где время взять, когда будильник встал –
 Мы это дискутировать не будем».

Безрыбная

Встают часы, встает вопрос опять…
Про то анализировать не надо.
Должно же ведь хоть что-нибудь стоять,
Коль в организме нет такой отрады.

       Далее, видимо, автор упоминает о нелегкой судьбе кандидатов на вакантные места в рядах творческой интеллигенции.

«Мы ходим сирыми и босыми,
 Едим и пьем такую муть,
 Что в жизнь бодрящихся опоссумов
 Бывает странно заглянуть».

«Все мы с восторгом грызли гравий,
 Не ведая на то причин.
 Один – сосал, инакий – хрумал…»

Клошарская диетическая

Мы плохо пахнем, ходим босыми,
Жуем толченый диабаз,
А толстосумы и опоссумы
Грызут с восторгом ананас.

Не ведаем, пошто же хрумаем
Мы камни аки мясоед.
Сумняшеся ничтоже думаем:
Дадут помыться или нет?

Бодримся, лучшим уповаемы,
Блюдем свой минеральный пост,
Не зная, будет ли читаемым
Наш мыслеобразный погост.

    Следующая тема встречается довольно редко и в Крыму в таком объеме свойственна, пожалуй, только нашему герою. Поднять подобный пласт словесности под силу только Большому мастеру пера.
Тексты пронизаны глубиной неизведанности загадочной славянской души, красочностью и сочностью образов, принципиальностью гражданской позиции автора, духовными поисками, страданиями  и душевной болью за судьбу Отечества. Безукоризненная отшлифованность строк и виртуозность формы подкупают самого неискушенного читателя.

«И тьма ложится ей на ягодицы».

«Лохань дерьма за прыть я получу обратно».

«Пахнет наша высшая реальность
 Кучей полужидкого дерьма».

«Получилась – жопа с ручкой».

«Раз в мире царствует говно –
 Пусть размножается оно».

«Мы все по-своему засранцы».

«Человек становится жопой –
 И это необратимо».

«…Началось с поляны и стулом вышло».

«Команда вляпалась в говно…»

«Все мы в дерьме с головы до пят».

«И кто сказал, что жизнь – говно?»

«На истины то насрет какая-то гадина…»

«…Не то, чтоб на горшок повадился,
     Но вот девица поделом
     В мою заглядывает задницу…»

«И он мне зад рассек мечом,
 И в результате – ягодицы».

О толерантности, свободе самореализации,
широте взглядов, демократичности выбора
и разнообразии увлечений крымских поэтов.

В соцветии виновников пародий
Патологоанатом, зоофил…
И в этом же завелся огороде
Фекаловед-проктолог-копрофил.

Он в анусе живет, как на курорте,
С прямой кишкою с детства он на «ты»,
Он – вождь в ассенизаторской когорте
И гений испражненной красоты.


     И закончить раздел, посвященный Николаю Ширяеву, можно было бы подборкой цитат, характеризующих, по мнению автора, всю подноготную его плодотворной деятельности.

«Держу себя таким, как есть, -
 Бесперспективен и бесприбылен».

«Я устал безумно бороться с тем, что я – никто».

«Взметнулся птицей мысли долгострой…»

«А я привык, что я носильщик языка.
 Ношу язык».

«Велико желанье быть парной обувью
 Неких неизбывных Господних замыслов».

Мечта маргинала

Ношу в себе я мысли долгострой
И жидкость тормозную, что вскипела,
Ношу бесперспективный геморрой,
Скелет, язык, другие части тела.

Все это ни достатка не дает,
Ни славы, и не просветляет помыслы…
Вот если Бог в подметки позовет…
Нет. Вряд ли. Пострадают Божьи промыслы.