Господи, я бреду, куда ты ведешь, я слепа и счастлива, все без меня решится. Вот наползает с облака серый дождь, черкают по небу долго осенние птицы. Вот золотистый каштанчик запрыгал вдаль, мимо прошла старушка, ребенок, собака. У меня есть светлое знание навсегда, и не стоит больше не спать по ночам и плакать. Господи, я ведь делаю, что должна, пусть же случается так, как должно случиться - шумно смеется, спорит, живет страна - глупый ребенок под локтем твоим.
И птицы,
ветер, летящий в небо, и свет листвы - все растворяется в вечной, как жизнь, дороге. Больше ни смерти, ни горечи - только высь, не принадлежащая местности и эпохе.

Все-то мы верили правде, но, знать, не той. Мы родились, когда не ходили в церкви, наша страна была усталой, седой, сигарета за сигаретою в пальцах цепких, нервные попытки омолодить лицо не скрывали морщин без числа, без меры. Это тоже было прекрасно - в конце концов, отобрав религию, нам оставляли веру. Должен быть кто-то, как вечен, как все ветра - Бог ли, генсек, а впрочем, не так уж важно.
Господи, я иду.
Ты меня направь,
как направляет ребенок корабль бумажный.

Всей-то и цели в жизни - вот так брести, в прояснившееся небо голову запрокинув, горстку каштанов бездумно зажать в горсти - видишь, каким становится небо синим.
...Господи, дай мне ветер, страну и сына...