Ты  стоишь,  опираясь  на  штырь…  мимо
взгляд;  обреченный  зимой  к  стуже…
Тем  не  менее,  для  сумасбродства  мима
несомненный  при  жизни  талант  нужен…

Сколько  дней  прошло,  ты  сумел  выйти,
не  намокнув,  из  кислоты  осенней,
а  когда  уставал  –  так  хотелось  выть,  и
ты  впадал  в  кому,  предаваясь  лени…
А  потом  пол  жизни  за  стопарь  водки,
и  еще  столько  же  за  гранчак  сверху…
Ты  мечтал  быть  смелым,  оказалось  вот  кем
стал;  а  теперь…  теперь  к  спеху  
тех  считать  курей,  что  неслись  весною…
Все  равно  половина  цыплят  сдохла…
Остальные  по  плацу  шагают  строем,
где  асфальт  –  граница  чертополоха…
И,  затянув  хоровую  песню,
где  начало  и  конец  на  рАз-два,
так  орут,  что  в  окне  стекло  треснет,
и  придет  стекольщик,  пьяней  гораздо
тебя…  и  пожмет  тебе  нервно  руку,
и  расскажет,  сколько  вчера  выпил,
а  еще  расскажет,  как  имел  суку,
от  которой  потом  обнаружил  триппер…

Состоя  насквозь  из  иных  событий,
обозначен  тебе  временной  отрезок
так,  что  трудней  оказалось  быть  им,
не  танцуя  на  согнутых  мелким  бесом.  
Но,  когда  конец  уже  будет  рядом,
ты  запомнишь  свою  отправную  точку,
в  этой  точке  священник  раскурит  ладан…
Вот  тогда  конец  станет  первой  строчкой…