Люби меня и сереньким таким,
когда и почва - прочь, и свет несветел,
когда туман - действительно лишь дым,
навязчивый, негрозный, словно пепел.

Когда несносный ветер за двоих
срывает с веток листья - сущью сбрую.
Люби, когда настолько я безлик,
что сам не верю в то, что существую.

Люби - теперь лишившегося чар:
багрянца, дня. Ум в вере - неумейка,
но верю я: ко мне в наш общий час
придёшь. И снова сядешь на скамейку.

В тот уголок - привычный, дальний, твой,
где в лучший день столь звонко птичье вече.
Кивну тебе кленовой головой,
сверкну зрачком на миг блеснувшей речки.