Ставить зарубки – еще одну проигранную войну, на берегу Дуная сливянка, засада, светла, словно дом Чайковского в Клину, прекрасна, словно стены мелиховского фасада. Каждый держал тебя на коленях, сказал: «И я подержу, идее своей служу, а так между делом можно еще англичанам отдать Анжу, частности видеть в каждом отдельном целом», выиграть невозможно, потом проиграть, скриншоты былых побед в отдельную папку, и пироги с горохом выносит мать, репка за дедку, жучка опять за бабку, гены французские в папке своей хранит, выговор шведский и волос девичий тонок, холод, перно и чахоточный блеск ланит, это ваш аппетит, золотой ягненок каплю по капле теряет, ярмом звенит, увези меня с собой, круги за полями, я потеряю всякий врожденный стыд, и пустота горит четырьмя нулями, буду руки твои в «Шоколаднице» греть в зале пустом у белой библиотеки. Это твое серебро, а моя здесь медь, чье-то кольцо, запеченное в лёд навеки, вдруг выпадает, и мудрость пронзает зуб, молодость наша нам боком вылазит мимо, ставишь зарубки, прекрасен ведь был и глуп, ехали ночью на перекладных из Крыма. Ты мне приснился, и я тебе шлю привет, дети и взрослые, храни свои обнимашки – это свидетельство, что расстояний нет, только буфет и коньяк из зеленой чашки.