Можешь мне говорить о лете и забывать про точки – пионы на дачном участке, трава желтеет, пахнут паленым кроны, твоя царевна-лягушка в сердце стрелу повернет, всюду пни и кочки, я привыкла к нашему одиночеству, как затворники из Альтоны, буду учить норвежский, перечитаю Ибсена в оригинале, пойду на курсы сплошного кроя, расскажу всем знакомым, что счастье есть, но мне его здесь не нужно, они не поверят, но сделают вид, погоду и пробки кроя, счастье нужно мерить мизинцами и принимать наружно. Можешь мне говорить о лете, как если бы здесь до двух говорили о разных нелепостях и мелочах по-детски, от которых немеют пальцы и забивает дух, просто вертишь в кармане забытое кем-то нецке. Можешь мне говорить о лете, как будто уже прошло, изменились графики, планы, приоритеты, я конечно помню, но мелкое это зло не мешает мне, узнавать поминутно, где ты, заставляя. На самом деле мы все заслужили покой, ничего в рукаве от пропасти не скрывая, и кто-то другой пускай говорит с тоской: «Бог с тобой, ты со мной, моя дорогая». Можешь мне говорить о лете, как если бы в зимний день мы шли в Потаповский и смеялись над гололёдом, ну минус два, обязательно шарф надень, потом прими поздравления с Новым годом, и всё возвращается в точку сборки, все счастливы и юны, внутри никакой войны, мотивация и зарплата, и не поверишь, какие потом мы увидим сны, и как, проснувшись, будем жмуриться виновато.